Звездун

— Хорошо, — произносит первая дама, приняв эстафету у второй, — берите чай и идите туда. Спросите Бекку, она проводит собрание.

— Спасибо, — выдавливаю я и, хотя обычно стесняюсь управляться с чашками и блюдцами перед компанией незнакомцев, беру чай, чтобы не показаться невежливым. Затем направляюсь в другую комнату.

Там еще больше людей с улыбками «новообращенных» — шестеро: четыре женщины и двое мужчин. Соответственно, в помещении стоит легкий гул, как в церкви. Когда я вхожу, голоса затихают, потом беседа возобновляется. Чашка дрожит в моей руке, а «дипломат», похоже, ожил и бьет меня по ногам.

Все не так, как я думал. Для начала — женщин больше, чем мужчин, это первый сюрприз. А второй заключается в том, что они одеты гораздо лучше и выглядят куда счастливее, чем я ожидал. Наверное, именно так проходят встречи владельцев магазинов здоровой пищи. Где же любители выпить, битые жизнью ветераны с исполненными раскаяния взглядами? Вряд ли собравшаяся компания способна хорошо принять на грудь. И почему-то, когда до меня это доходит, я испытываю еще большую неловкость и топчусь в дверях, не зная, куда сесть, что сказать и что я вообще здесь делаю.

Они прекращают разговоры, поворачиваются ко мне и улыбаются. Улыбки источают благожелательность, дают мне почувствовать, как здесь рады моему появлению. Каждый из этих людей был на моем месте, каждый делал первый шаг и неуверенно маячил в дверном проеме; они все знают, как это нелегко, и их лица лучатся симпатией. По идее, это должно придать мне уверенности, но я смущаюсь и уже готов повернуться и сказать, что ошибся и что хотел вообще-то попасть на курсы бухгалтеров, когда вдруг женщина в дальнем углу комнаты делает мне знак, показывая на свободное место рядом с собой.

— Здравствуйте! — Она улыбается все время, пока я бреду к ней. Мне кажется, что я слишком шумлю, когда ставлю свой чай, «дипломат» и расправляю пальто, усаживаясь на стул.

— Здравствуйте. — Я одариваю женщину ответной улыбкой. — Вы Бекка?

— Да. А как вас зовут?

— Феликс, — вру я.

— Хорошо, Феликс. Вы сегодня выпивали?

— Нет.

— Отлично. Думаю, сейчас вам лучше просто посидеть и посмотреть на остальных. Через минуту начнется собрание, и мы все вместе произнесем молитву. Затем как руководитель встречи я скажу несколько слов, и настанет время группового обсуждения. Если захотите, можете к нему присоединиться. А если не хотите, то ничего страшного.

Пока она говорит, я вдруг понимаю, почему им всем так интересно, пил я или не пил. Потому что алкоголь для них яд. Они обрели силу, сражаясь с общим врагом, их объединило братское рвение. И если я намереваюсь привести врага в их убежище на Холлоуэй-роуд, то мне это не удастся. А еще потому, что трезвость стала для них подобием жизни, она покалечила их так же сильно, как если бы они потеряли руку или ногу. Трезвость для них началась в этом месте, и, спрашивая, пил я сегодня или нет, они безоговорочно подразумевают, что и для меня она начнется именно здесь. А мне это не нужно. Я бы хотел получить пару советов, как контролировать количество выпитого, да немного моральной поддержки. Совсем бросать я не собираюсь.

Окидываю комнату взглядом и понимаю, что, хотя эти люди выглядят как пропагандисты здорового питания, у каждого из них своя страшная история, у каждого внутри свой демон. История, которая заканчивается потерей работы, семьи, любимых, чувства самоуважения и достоинства. История, которую без слез и не расскажешь. Неужели мне это нравится? Не уверен.

Внезапно мной овладевает стремление убежать. Прямо сейчас. Ощущение того, что я не принадлежу к их числу. На то много причин, например, у меня всего лишь небольшая проблема с обиженной женой, разве это можно сравнить с их проблемами? Я не хочу бросать пить, а если останусь, то придется. Мне не по себе от их улыбок; а еще — они слабые, а я нет. Господи, что бы сказал отец? Что его сын настолько слабоволен, что не может перестать лить в глотку пиво? Да он бы в гробу перевернулся!

«Ну хорошо, Сэм, — думаю я. — Как призрак, который явился Скруджу, или как Док Браун из фильма „Назад в будущее“, ты показала мне, что может произойти. Я все понял и исправился. Не хочу закончить как эти люди. Теперь я свободен?»

Беру свой «дипломат» и встаю, чтобы уйти. Но именно в это время Бекка произносит:

— Ну что же, давайте начнем…

Она замолкает на полуслове, заметив, что я поднялся и направляюсь к двери. Я оказываюсь прямо в центре круга и замираю. Попытка удалиться незаметно, а-ля ниндзя, безнадежно провалена.

— Феликс? — спрашивает Бекка тихим и вежливым голосом. Тон такой, будто увещевает капризного ребенка. Все взгляды, излучающие симпатию, обращены в мою сторону, как рентгеном просвечивают меня насквозь.

— Извините, — бормочу я, — мне срочно надо в туалет. Женщина нарочито медленно смотрит вниз, на мой «дипломат», затем опять поднимает глаза на меня.

— Разве нельзя повременить с туалетом до конца собрания? _ осведомляется она. — Или до перерыва? У нас будет перерыв примерно через полчаса.

— Я не дотерплю, — жалко лепечу я. «Дипломат» обжигает руку.