Звездунец

Я оставила сотовый в покое. Он прав в том, что любой потрясающий момент можно испортить подобной работой. Настраиваешь ракурс – и вот ты уже не погружаешься в роскошную атмосферу, не прислушиваешься к морю, не ловишь кожей ветерок, а вспоминаешь о выражении лица. Я положила подбородок на руки, сложенные на коленях, забыла о том, что ссутулилась – и в этом как раз была моя победа. Глянец и фантики кажутся безобидными, но если подумать глубже, то они не оборачивают настоящие чувства, а заменяют их. Разве человек вспомнит о фото, если в какой-то момент безгранично счастлив? И когда ему по-настоящему грустно – в последнюю очередь он будет прикидывать, какая у него «рабочая сторона» и как отчетливее продемонстрировать скатывающуюся слезу. То есть он либо чувствует на сто процентов, либо создает эфир.

Слава улегся на спину, подложив под голову руку. Я посмотрела на него сверху и грустно улыбнулась. Шампанское делало свое дело – оно превращало меня в сентиментальную дурочку:

– Слава, а может, нам пора уехать? Соберем завтра утром вещи и вернемся домой. Сегодня на вечеринке мы даже подойти к своим не могли – боялись, что из этого раздуют новый шум. Ведь ты скучаешь по ней, по той московской Тоне Лаптевой? А я тоже давно не видела своего любимого московского Эдика Миклюка. Дойдет до того, что я уже и тебя ревновать начну к Тоне – так сильно мы с тобой сблизились, или мне просто положено кого-то ревновать к Тоне.

Он молча покосился на меня и решил вообще ничего не отвечать. Но я ведь уже пришла в то самое настроение, когда обязательно надо обменяться душевными порывами.

– Что молчишь? – Я потыкала пальцем ему в бок. – Летишь со мной домой или остаешься?

– Оба остаемся, – наконец-то соизволил он выразить мнение. – Потому что у меня другой план. Давай победим в шоу. Или этот эксперимент уже не нужен? Ты ведь понимаешь, что если мы выиграем, то Эд и Тоня нам никогда этого не простят?

Я громко рассмеялась:

– Мы не выиграем – в каких-то турах скачем туда-сюда, но до первого места нам как до луны пешком. Тем более до полной победы!

– А ты представь, Свет. Гипотетически, – зачем-то настаивал он.

Тут и представлять ничего не нужно:

– Конечно, им это не понравится! А как отнесся бы ты, если бы кто-то отнял важный успех в твоей работе?

– Просто в дальнейшем старался бы сделать лучше. В этом и разница – мой единичный провал не означает, что заработкам и личному росту конец. А у них вполне такое может быть: один раз оступятся, один раз не в строчку слово ляпнут, один раз продуют каким-то лохам-новичкам – и это мгновенно отразится на их гонорарах. Поэтому они зубами в каждое достижение вгрызаются, копят регалии на случай ошибки.

– Ну это логично! – я всплеснула руками. – Сам же прекрасно их ситуацию описал. Знаю, что ты все еще немного злишься на Тоню, но это глупо. Любовь не пропадает после первого разочарования!

Он слегка прищурил глаза, но оттого его взгляд стал слишком серьезным и пронзительным:

– Свет, а я когда-то говорил, что люблю Тоню?

Ну он совсем что-то расклеился. Аж накричать на него захотелось:

– Вы встречались два года – ты чего сейчас начинаешь все усложнять?

Слава мягко улыбнулся:

– Люди встречаются не всегда из-за любви до гробовой доски. Они могут нравиться друг другу, трахаться, проводить вместе время и узнавать. Я как раз ничего не усложняю, у меня довольно простая ситуация: поначалу Тоня мне зверски нравилась, казалось, что лучше и красивее девушки просто не существует. Сейчас вижу, что нравилась мне предыдущая версия Тони. Ничего сложного.

У меня от подобного откровения в горле пересохло. Я развернулась всем телом к нему, готовая лупить кулаками:

– Ты собрался с ней расстаться? Из-за того, что она думает о своей карьере? Или потому что она один раз чушь ляпнула?! А тебе напомнить, что именно она уговорила тебя сюда приехать?

– Не она – ты, – поправил он. – То есть и Тоня уговаривала, и Дмитрий Алексеевич ныл, но поехал я из-за тебя. Для тебя и Эда это было по-настоящему важно, у вас обоих глаза от надежды горели, и я решил, что не переломлюсь. Но раз мы тут, то давай теперь выиграем? До сих пор мы пахали на минималках, нас по умолчанию устраивало предпоследнее место, ты сама об этом знаешь.

– Да мы не выиграем! – я уже почти кричала, настолько абсурдно звучали его слова.

– «Мы вылетим после первого тура», – процитировал он. – Ведь так все сначала считали? У нас фанатов сравнительно мало, но уже в несколько тысяч раз больше, чем было. Если поставим цель, то даже Маргариту Ивановну обойдем, а она с мужем здесь самые сильные игроки.

Я открыла рот для возмущений, но решила согласиться, чтобы закрыть тему:

– Хорошо. Возьмем первое место, потешим самолюбие.