Звезды

– У меня появилось какое-то странное чувство! Как в той старой поговорке. Как будто кто-то прошелся над моей могилой. – Она пожала плечами. – Наверное, заскок. Ну, ладно, пора идти на бал, Золушка!

– Я почти готова, – сказала Филиппа, доставая жемчужные сережки-капельки. – Надо только надеть платье.

Чарми сказала:

– Ну-ну, – и вышла из спальни, оставив в воздухе запах духов «Пэшен».

Спустя секунду в дверь постучали, и заглянул Рики.

– Миссис Чармер сказала, что я нужен.

Филиппа потеряла дар речи – она никогда еще не видела Рики в смокинге, и в нем он выглядел таким изысканным и элегантным. Но и старше своего возраста к тому же. Волосы были свободно зачесаны назад до плеч, как будто он сошел с рекламного плаката Кристиана Диора.

– Ты бы не мог застегнуть «молнию» на платье? – попросила она.

Он подошел сзади и, положив руки ей на плечи, поцеловал ее в шею.

– Я скучал без тебя, – сказал он тихо. – Я сходил с ума от того, что все время был рядом и не мог прикоснуться к тебе. Я так хочу тебя, Филиппа! – Его руки скользнули ей под платье, и он привлек ее к себе.

Она прильнула к нему, закрыв глаза, не в силах отвергнуть рук, которые гладили живот и груди. Она почувствовала его возбуждение и готовность и сразу захотела его.

Она повернулась к нему, и они стали целоваться, сначала осторожно, как бы изучая друг друга, потом с нарастающей страстью. Когда она потянулась вниз к нему, он взял ее за руку и сказал:

– Нет. Я сделаю все. Я хочу, чтобы тебе было хорошо, Филиппа. Я не богат, у меня нет высоких связей. Все, что у меня есть – это любовь к тебе. Это то, что я могу дать тебе, а никто другой не сможет.

Он медленно снял с нее платье, потом трусики. Уложив ее на кровать, он приподнял ее колени и развел их. Она чувствовала, как его гладкие щеки и шелковистые волосы касаются внутренней поверхности бедер, его поцелуи были теплыми и долгими.

Он нежно изучал ее пальцами, она почувствовала его упругий ищущий язык.

Когда она протянула к нему руки, чтобы погладить по волосам, он завел их под покрывало так, что они стали неподвижными. Филиппа не могла лежать спокойно – он просто сводил ее с ума своими губами и языком. Она попросила освободить руки, чтобы направить его движения. Но он еще больше приподнял ее колени, прижав их к ее груди, раскрыв ее еще шире, и она издала стон.

После этого она уже не сопротивлялась, полностью отдавшись удовольствию, которое доставлял ей Рики. Она чувствовала, как тает ее тело и сладостное напряжение нарастает, пока весь мир не превратился в одно всепоглощающее ощущение. Его язык проникал глубоко, а выходя наружу, намеренно задевал клитор. Рики повторял это движение вновь и вновь, пока она не почувствовала прилив новой волны наслаждения, которому она полностью отдалась, приближаясь к оргазму.

Потом она лежала неподвижно, не в силах пошевелиться. Рики опустил ее ноги и сел, улыбаясь ей и поглаживая ее волосы. Она тоже улыбнулась в ответ и вытянула руку, чтобы погладить его по щеке.

Он сказал:

– Я люблю тебя, Филиппа, – но это были не самые подходящие для нее слова. Они прозвучали слишком рано, ее сердцем пока еще владел Пол Маркетти. Она села и слегка поцеловала его в губы.

– Не говори этого, пожалуйста. Любовь ко мне не приносит удачи.

Произнеся эти слова, она вдруг осознала, насколько они правдивы. Раньше она не думала об этом, но всех троих, кого она любила за свою жизнь – Джонни, Риза и Пола, уже не было в живых.

Как бы прочитав ее мысли, он прикоснулся к ее щеке и с улыбкой сказал:

– Не надо беспокоиться. Со мной ничего не случится.

Сидя в своем коттедже, затерявшемся среди сосен, Дэнни Маккей проверял лезвие ножа и думал о том, что первым делом надо отвлечь от Беверли ее австралийского мальчика-игрушку.

Никому еще не удавалось перебежать дорогу ему, Дэнни Маккею, а уж тем более зеленым соплякам. А этот нож, не раз воплощавший в жизнь замыслы Дэнни, и на этот раз должен был сделать свою работу.

Дэнни никогда не любил действовать с помощью огнестрельного оружия; оно казалось ему безликим и держало его на расстоянии от жертвы. И с ним все слишком быстро заканчивалось. Ну, ладно, рассуждал он, вставляя нож в кожаные ножны за поясом, с этим белобрысым крестьянином придется разделаться быстро. Но уж с Беверли он разберется не торопясь.

Взглянув на часы и отметив, что уже пора выходить, он еще раз осмотрел себя в зеркало, чтобы убедиться, что ножа не видно. И не только ножа, но и нейлонового шнура и пистолета. Он не собирался использовать его для убийства, пистолет был для других целей. На балу Дэнни решил появиться в смокинге, но он ему был нужен не на весь вечер; вскоре он переоденется в более подходящую для его планов одежду. Что касается бального костюма Беверли, ей тоже не придется быть в нем целый вечер. Он переоденет ее в другое: наручники и приготовленную им петлю.

Ему не терпелось увидеть выражение ее лица, когда она поймет, кто он такой.