Звезды

Картины, изображающие обнаженных мужчин и женщин во всевозможных интимных позах – целующихся, ласкающихся, занимающихся любовью, – покрывали все стены. Андреа была очарована.

Пока она все рассматривала, включая удивительную ванну, в которой был убит Рэмси, – ванна была сделана из обработанного вручную искусственного хрусталя, совсем прозрачная и достаточно большая, чтобы вместить несколько человек, – Саймон Джунг продолжал рассказывать:

– В этом нет похоти, но здесь красиво и в какой-то мере эротично. Моральная атмосфера тридцатых годов побудила прессу окрестить эту комнату таким образом.

Андреа пыталась идентифицировать его акцент. Не французский ли? Он был столь неправдоподобно элегантен, что, будь он актером, она подумала бы, что он исполняет роль аристократа или знаменитого ученого. Ему бы подошел репертуар Кристофера Ли.

Наконец они покинули ванную комнату. Андреа почему-то ожидала увидеть следы крови на ванне и прошла по длинному коридору, украшенному различными рыцарскими доспехами.

– Мистер Джунг, – сказала она, – ходили слухи, что с телом Рэмси после смерти что-то сделали. Он действительно был изуродован?

– Он был кастрирован, – ответил Джунг.

Они вошли в кабинет, где стоял огромный макет «Стар», и Андреа была представлена Беверли Берджесс, которая, к удивлению Андреа, носила большие темные очки.

– Плохо с глазами, – объяснила она. Несмотря на то, что очки прикрывали часть лица, Андреа разглядела, что Беверли хороша собой, а темные волосы причесаны по последней моде. Отдавая Андреа дневник, книгу в старинном кожаном переплете, она объяснила:

– Мы нашли его, когда проводили реконструкцию в северном крыле.

Взяв книгу, Андреа с изумлением подумала, что может найти в ней разгадку нераскрытого преступления.

– Думаю, полиция заинтересуется им.

– Дело закрыто давно, – сказала Беверли, – они пришли к выводу, что Марион убила Рэмси и скрылась где-то в горах.

Андреа открыла дневник на первой странице и прочла написанное тонким быстрым почерком: «Я догадываюсь, что ты сказал, будто я дважды теряла девственность. Или три раза. Или четыре, или пять, как посчитать. В ту ночь оба мужчины обладали мною по очереди, один из них, которого я любила, был сыном другого, который тоже хотел меня. Не могу сказать, кто именно из них лишил меня девственности. Они напоили меня, раздели и держали в спальне, пока не почувствовали себя удовлетворенными. К тому времени, как мне кажется, я теряла девственность несколько раз. Больше я их никогда не видела. Мне было четырнадцать лет».

Андреа закрыла книгу.

Увидев выражение ее лица, Беверли сказала: – Довольно откровенно. И грубо в некоторых местах.

– Да, я вижу, – задумчиво произнесла Андреа. – Хорошо, спасибо, мисс Берджесс. Не буду вас задерживать. Мистер Вольф горит желанием прочесть дневник и начать работу над сценарием.

Это было ложью. Лэрри вовсе не собирался читать дневник и писать сценарий. Но никто не знал об этом. Ни одна душа в мире не знала, что великий Лэрри Вольф был обманщиком и что он и его «ассистент» играли в шарады целых семнадцать лет. Как наивна была Андреа, когда согласилась прочесть сценарий Лэрри, написанный для конкурса…

Она предложила Лэрри встретиться в студенческом клубе при общежитии Калифорнийского университета. Его сценарий был у нее. Он был ужасен. Даже больше, чем ужасен, – отвратителен. И она обдумывала, как бы помягче сказать ему об этом.

Она не могла ему сказать, что надо с этим покончить, надо навсегда забыть о сценариях, потому что у него совершенно нет способностей. Но Андреа была воспитана на принципах и идеалах прошедшей эпохи, в соответствии с которыми девушка всегда должна была бережно относиться к личности юноши. «Восхищайся им, – говаривала ее старенькая мама, – дай ему почувствовать себя королем. Всегда считайся с его суждениями, даже если ты не согласна с ними. У мужчин такая чувствительная душа, и долг женщины заключается в том, чтобы дать мужчине почувствовать себя уверенным. Посмотри на папу». Отцу тогда было шестьдесят девять лет. «Я не всегда соглашаюсь с ним, – продолжала мама, – и некоторые его привычки раздражают меня, но я молчу. В этом мое предназначение, таким оно будет и у тебя, Андреа, когда придет время».

Вот почему, наблюдая, как Лэрри пробирается к ней по переполненному кафетерию, останавливаясь то здесь, то там, чтобы обменяться словами с друзьями, хотя он знал, что она его ждет, Андреа снова и снова обдумывала, как бы поделикатнее сообщить, что его сценарий никуда не годен.

– Привет, Алиса, – сказал он, наконец-то добравшись до нее. – Ну, что ты думаешь о сценарии? – Он наклонился вперед так, что его бицепсы напряглись. Когда он смотрел на нее, два невидимых луча исходили из его серых глаз, напрочь подавляя логический центр ее мозга.

– Понимаешь, – сказала она, вынимая рукопись из конверта трясущимися руками.

– Эй, – сказал он с улыбкой, – не волнуйся. – И положил руку поверх ее руки. От этого прикосновения Андреа, казалось, улетела в поднебесье, но овладела собой и спустилась на землю.

– Ну, что ты думаешь об этом? – спросил он.