Звезды

- А Маша, значит, уже взрослая? – засмеялась Кунья. – Просто она производит такое впечатление своей серьезностью. Совсем недавно она призналась мне, что мечтает встретить своего, единственного… И не представляет, кто это может быть! И какой…

- Да? А ей не рано еще об этом задумываться?

- Я в ее возрасте… Да что там, ты и сам знаешь. Но, пока я не увидела тебя, я так и не представляла, что это такое – полюбить. А теперь мне отчего-то тревожно.

- Уж не боишься ли ты?

- Я не боюсь ничего, пока я с тобой. Умереть? Легко. Но, когда я думаю, что нам, возможно, предстоит расстаться…

- Но почему именно расстаться? Даже, если придется умереть… Ты же знаешь, что будет потом? Мы все равно встретимся.

- А если ждет такой вариант, как у Нины? Если придется прожить жизнь без тебя, и только потом… Это ужасно!

- Ну, не надо предполагать сразу самое худшее. Помнишь – делай, что должен…

- И будь, что будет! Да, милый, конечно. Сколько лет мы уже так живем?

- Семнадцать, кажется?

- Вроде того. И я по-прежнему надеюсь умереть раньше тебя! – и Кунья прижалась ко мне еще крепче и поцеловала.

* * *

Наконец, машина заняла свое место на стоянке, автоматически подключила аккумуляторы на зарядку, а мы, обнявшись, все сидели и молчали. Я тоже думал о том, что сказала Кунья.

- Милая, но ведь если даже будет худший вариант? Про который ты говорила… Ты не побоишься? Пойдешь до конца?

- А как тебе когда-то пришла в голову мысль переделать историю?

- Я подумал о пятидесяти миллионах напрасно погибших людей. И потом, мне ведь, по большому счету, ничего не грозило!

- Неправда! Ты мне рассказывал. Ты еще не знал. Ты допускал возможность, что, изменив историю, ты можешь исчезнуть! Перестать существовать, как личность…

- Да, правда. Но потом-то я уже знал!

- Но, даже не зная, ты готов был пойти на риск!

- Ну… Что такое одна человеческая жизнь, когда на весах лежат пятьдесят миллионов?

- Ты – герой! И я хочу быть достойна тебя! Я тоже не побоюсь все поставить на карту!

- Катюша, тогда я не знал тебя. А если бы знал… Как предположить, какой выбор я бы сделал?

- Ты бы отказался спасти людей, если бы на другой чаше весов была моя жизнь? Никогда больше даже не думай о таком! Если уж так сложится, я согласна! Всего одна жизнь… Против многих.

- Да.

И потом мы больше уже не говорили об этом. Поднявшись в свою квартиру, мы молча постояли под душем и пошли спать.  Но уснули, конечно, не сразу. Мы ласкали друг друга, как когда-то в поселке, и пусть это была не медвежья шкура, к которой мы так привыкли, а широкая двуспальная кровать, но мы-то были те же самые! И по-прежнему не представляли жизни друг без друга.

А потом мы уснули. Кунья, как всегда, положила голову мне на плечо, и закинула на меня ногу. Внизу, за окном, засыпал огромный город этого мира. Мира, который стал нам родным и близким.

* * *

Утром, когда я проснулся, Кунья уже возилась на кухне. Редкий случай, когда я остался спать после ее пробуждения! Наверное, инстинкт охотника ослабевает. И тотчас Кунья заглянула в комнату:

- Вставай, Вадик, иначе мы опоздаем!

Через пять минут мы сидели за завтраком, а через полчаса – уже шагали по улице к штабу. Во дворе было многолюдно, но мы сразу заметили Стаса с Тамарой и Олега с Ниной – они стояли вместе, и мы тоже подошли к ним. Не прошло и пяти минут, как появился Дубровский. Подняв маленький мегафон, он объявил:

- Товарищи! Просьба всем подняться на крышу, эскалатор в углу двора. Там всем, пожалуйста – на посадку в транспортник.

Стоило первым людям встать на широкую лестницу эскалатора, как она быстро поползла вверх. Через пять минут мы все оказались на крыше и ступили на другой эскалатор, ведущий по трапу в огромный транспортный корабль, в котором расселись на кресла, стоявшие в несколько рядов вдоль стен. Скоро корабль заполнился, аппарель поднялась, и я почувствовал, что мы летим – звука не было, но движение ощущалось.

Через полчаса полета корабль пошел на посадку, и, наконец, по легкому толчку мы поняли, что путешествие завершилось. Аппарель откинулась, и все потянулись к выходу.

Спускаясь на землю, я осмотрелся. Большая толпа людей стояла посреди широкого двора, вокруг которого тянулись трехэтажные здания светлых тонов – розовые, зеленые, белые, голубые, лиловые. По указаниям распорядителя, вооруженного мегафоном, мы направились к зеленому зданию – общежитию для семейных пар. На входе автомат-идентификатор называл каждого по имени и выдавал карточку с номером комнаты. Мы с Куньей оказались в маленькой комнатке на первом этаже, где стояли две кровати, стол и два стула. В углу мы обнаружили дверцу, а за ней – душ, раковину и туалет. На кроватях были стопочками сложены чистые простыни, подушки, полотенца и одеяла, совсем как в гостинице в мое время.

Не успели мы с Куньей оглядеться, как ожил динамик где-то за обшивкой стены:

- Внимание! Всем прибывшим через два часа, в двенадцать ноль-ноль – на общее собрание в конференц-зал, белый корпус, второй этаж. О сборе вы будете оповещены дополнительно.