Звезды

- Да-да, это очень важно! – улыбаясь, подтвердил американец. – Но мы найдем способ! Обязательно найдем! Очень много коммерческих интересов поставлено на карту, и поэтому наши исследования хорошо финансируются.

Дойдя до лесного озера, мы все разделись и поплыли на противоположный берег. На этой дистанции, около километра, я обогнал всех, Кунья пришла второй. Мы немного отдохнули, переплыли озеро обратно, и, собрав одежду, пошли к тренировочной базе, обсыхая на ходу.

- Как у вас просто с этим, - с завистью сказала Бетти. – Хотите – ходите голышом, в том числе и на спортплощадке, и никого это не смущает. А у нас! Приличия, законы, правила общества… Если хотите поплавать без одежды – идите на специальный пляж! А если уж спортсмен разденется, то вообще его карьера на этом закончена – неспортивное поведение! Хорошо еще, что сейчас не делают различий между белыми и черными. А моя мать еще помнит времена, когда на пляж для белых черные не допускались. А уж о том, чтобы получить должность профессора, как мой муж, не стоило и мечтать… Все очень сильно изменилось с тех пор, как Советский Союз стал ведущей мировой державой, это ваша заслуга!

Кунья хитро посмотрела на меня, и подмигнула, намекая, что это моя заслуга, а я улыбнулся ей в ответ.

Когда мы вернулись обратно, уже подошло время ужина, и мы сразу направились в столовую. Перекусив, мы распрощались с Джимом и Бетти и разошлись по комнатам. Кунья опять читала какую-то книгу, а я изучал расписание на завтра. Мне предстояло распределить своих подчиненных для обучения групп по оказанию первой помощи, самому – до обеда дежурить в медблоке, а после – под руководством механиков изучать легкий биологический скафандр. Я его, конечно, и так знал, но повторение и тренировка не помешает.

- А что у тебя на завтра, Катюша?

- Целый день загружен под завязку, Вадик! – ответила Кунья, отрываясь от чтения. – Утром – занятия по навигации, потом – теория пилотирования малых катеров, а после обеда – прыжки с парашютом в скафандре с тридцати километров.

- Не страшно?

- Что ты! Я уже давно убедилась, что самый неприятный прыжок – с высоты нескольких сот метров, с десантного корабля. Не успеешь оглянуться, как уже земля! Только сгруппироваться еще можно, а уж стропы разобрать – как получится. А с тридцати километров – это сказка! До километра затяжным, а потом – на парашюте. Так что, на завтра, боюсь, все виды на меня у Стаса не прокатывают, придется ему самому поработать на ринге. Вот послезавтра – борьба, и он, конечно, меня запряжет тренировать, а не просто бороться. Ладно, давай спать, а? А то я что-то немножко устала сегодня. А ведь еще тебя ублажать, о муж мой! – и она рассмеялась.

- А то тебе самой это и не нужно вовсе?

- Очень нужно, милый! – внезапно совершенно серьезно ответила Кунья, обнимая меня и заглядывая в глаза.

* * *

Дни летели за днями, под завязку загруженные дежурствами, занятиями, тренировками. Мы с Куньей встречались только в столовой, и то не всегда, да еще по вечерам – в постели, но тем приятнее были эти встречи. Бывали и происшествия – вывихнутые руки и ноги, ссадины и порезы, даже пара переломов. Тамара и трое ребят – психохирургов легко справлялись со всем этим. Даже Женя вырастила второму помощнику несколько новых зубов – раньше у него все руки не доходили. А однажды, на восемнадцатый день, ко мне поступил персональный вызов с указанием срочно прибыть в медблок. К счастью, я был недалеко, и уже через три минуты, расталкивая толпу у дверей, вбежал в операционную. На носилках, стоящих на столе, лежало тело – назвать это человеком уже было нельзя. Комбинезон, окровавленный, изорванный в клочья, с торчащими сломанными костями…

Пока я шел к столу, Тамара поспешно докладывала:

- Несчастный случай при прыжке с парашютом – порыв ветра, стропы перепутались, погас купол, а запасной открывать было поздно – падение с высоты триста метров.

Я подошел к столу, положил руки на грудь пострадавшего, и, закрыв глаза, включил «медицинское зрение». Так, множественные переломы ребер с повреждением легких, перелом позвоночника в шейном отделе, переломы таза и костей конечностей, разрывы внутренних органов… Клиническая смерть.

Прежде всего – запустить сердце и дыхание. Теперь – перелом позвоночника с разрывом спинного мозга. Восстановить! Дальше, уже не спеша, можно заняться всем прочим…

Через полчаса, когда пострадавший спокойно спал в медкапсуле, а Тамара отпаивала меня крепким чаем, распахнулась дверь, и вбежала молодая девушка:

- Вася! Мой Вася! Что с ним? Он жив?! – это был ее муж.

Я улыбнулся:

- А как тебя зовут?

- Лена…

- Знаешь, Лена, твой Вася в рубашке родился. Я был тут же, в соседнем корпусе. Если бы не это… Ну, да ладно! Все хорошо, что хорошо кончается. Он через неделю плясать будет.