Звезды без пощады (СИ)

— Вы не рисиане… нет. Думаю… — он ткнул себя пальцем в голову, и выглядело это так забавно, по-земному. Затем настороженно спросил: — Можно сесть? — взгляд круглых внимательных глаз он задержал на Тарасе и, не ухватив в его мыслях возражений, сел, сложив передние длиннющие лапы на животе. — Похожи на рисиан, но нет. Кто вы, не пойму. Всех знать нельзя. Звезд и планет много — много разумных и неразумных на них. Кеброа — я. Из расы кеброа. Имя мне — Керан Жоут Эмати.

— Твою мать! — рассмеялся мичман. — Звучит почти по-французски. Ну точно иностранец.

В ответ в голове Лугина, Черновола и Красиной проплыли чужие образы, словно туманные кусочки сна, и исчезли так быстро, что никто из землян не успел схватиться за смысл.

— Нет… опять нет… — беззвучно произнес Керан Эмати. — Трудно объяснить. И пока не надо… Я вам не враг. Верьте, похожие на рисиан. Это точно — не враг. Кафравцы делают плохо, я — нет.

— А что делает хороший кеброа среди кафравцев на их корабле, — не убирая пальцы со спусковых пластин, спросил Сергей.

— Живет много времени. Много… Меня и пятьсот сорок шесть других кеброа захватили. Давно было… При перелете к Эриехеа. Все мои мертвы, Керан Жоут Эмати мудро спрятался здесь. Мудро, но трусливо. Лучше было погибнуть ему вместе с моими. Аризаии Ганка, Проитуи Ранран, Лушаак Готии — сколько много их… Один кеброа из пятисот сорока шести живет, вспоминает и думает… Четыре долгих цикла я один. Я и еще мое горе.

Ирине показалось, что на его физиономии, вовсе непохожей на человеческую или даже обезьянью проступила скорбь. Неужели эмоции, их отражение схожи для многих разумных существ вселенной, разделенных бесконечными парсеками пустого космоса? Или такая необъяснимая схожесть свойственна лишь окологуманоидным существам? Но кеброа, пусть и с большой натяжкой, нельзя причислить к гуманоидам. Дело, наверное, не в мимике: его скорбь передавалась взглядом — взглядом больших круглых глаз, в них словно черные слезинки застыли зрачки. Что он знает о Кахор Нэ Роош? Что он пережил здесь за свои четыре цикла — время, после гибели более полутысячи его сородичей?

— Ваше оружие — кафравское, — телепатически произнес Керан. — Думал, меня нашли и хотят убить. Смотрю, рисиане. Рисиане не должны убивать кеброа. Это не правильно. Но вы не рисиане. Нет…

— Тебе знакомы слова Кахор Нэ Роош? — поинтересовалась у инопланетянина Ирина. Вспомнив о пакете с едой, она повернулась, подтащила его ближе, вопросительно глянула на Лугина.

— Можно и перекусить, — согласился Сергей. — С Тарасом Андреевичем покушайте. Может, товарищ Эмати нашими продуктами не побрезгует, а я пока типа в карауле.

Жрать мичману тоже хотелось. Хотелось так, что мерещилось, будто какой-то колючий зверек шалит в желудке. Что поделаешь: придется немного потерпеть. Ведь оружие в сторону при незнакомце не положишь. Как знать, что на уме у длинношерстого чудища с французским именем. И какие у него способности еще, кроме как говорить беззвучно, ясными на всех языках понятиями? Ведь может он обладает чем-то вроде гипноза, внушит нехорошую дурь. Или бросится неожиданно и кому-нибудь зубками в горло. Вместо того чтобы обедали мы, будет закусывать он нами. Вполне возможно, что за свои четыре цикла он истосковался по свежему мясу. И рассказы его о несчастных пятистах кеброа, выдумка, приманка для доверчивого ума.