Звезды Эгера

— Разумеется, не завтра поутру, а со временем, когда прославишься своей отвагой. Кроме того, здесь написано, что ты обязан жить согласно Корану: быть усердным в молитвах, в святых омовениях и за добро платить людям добром.

Огромный глупый человек смотрел на школяра с благоговением.

— Мне часто снилось, что я знатный господин, — пробормотал он. — Живу в мраморном дворце, хожу в шелковом кафтане, и окружает меня множество жен. Вот что мне снилось… Так, значит, на семь частей?

— На семь. Причем не обязательно, чтобы они были одинаковые. Размер, их должен определяться тем, какую часть тела ты пуще всего бережешь.

Турок, очень довольный, задумчиво смотрел вдаль.

— Ну, — сказал он, вскинув голову, — если я буду господином, то возьму тебя в писари.

Гергей кусал губы, чтобы не рассмеяться.

— Что ж, садись, дружок, — ласково сказал Хайван и держал коня под уздцы, пока школяр взбирался на седло.

— Хайван, вот тебе кольцо. Знай, что венгр не привык ничего принимать даром.

Хайван взял кольцо и уставился на него.

Гергей продолжал:

— Ты дал мне свободу и коня, а я тебе подарю за это кольцо. Ну, аллах тебе в помощь, гололобый! — И он хлестнул коня.

Но Хайван схватил уздечку.

— Стой! Это ведь турецкое кольцо, правда?

— Да.

— Где ты взял его?

— А тебе-то что? Если уж очень хочешь знать, так кольцо принадлежало одному янычару.

Хайван некоторое время тупо смотрел куда-то в пространство, потом протянул кольцо Гергею.

— Не нужно. Ты красной ценой отплатил мне и за коня и за свободу, — и сунул кольцо ему в карман.

Гергей избрал путь на юг, чтобы в случае погони ехать не той дорогой, что вела на Буду.

Луна, проглядывавшая среди туч, уже клонилась к западу. На востоке забрезжила заря.

Широкий большак пересекала узкая проселочная дорога. Гергей приметил на ней всадника, ехавшего крупной рысью.

Если они оба поскачут одинаково быстро, то встретятся как раз на перекрестке.

Гергей в первое мгновение придержал коня, но когда и встречный всадник замедлил ход, пустился галопом, решив опередить его на сто шагов.

Он не спускал глаз с верхового и при свете разгоревшейся зари с изумлением заметил, что навстречу ему едет янычар в высоком тюрбане.

Гергей натянул поводья и остановился.

Остановился и турок.

— Дьявол бы его побрал! — пробурчал юноша. — Еще схватит меня…

От страха у него даже дух захватило.

Но тогда, словно колокольный звон, отдались у него в сердце слова Иштвана Добо: «Главное — не бояться!»

Добо он не видел с детства. С тех пор как Балинт Терек оставил Фердинанда и перешел на сторону короля Яноша, Добо не приезжал ни в Сигетвар, ни в Шомодьвар, ни в Озору. Однако Гергей вспоминал о нем с благодарностью, и слова Добо: «Главное, сынок, не бояться!» — запали ему в душу.

Низенькая турецкая лошадка снова тронулась. Тогда и Гергей пришпорил коня. Ладно, будь что будет, встретимся на перекрестке. Может быть, турок вовсе и не за ним гонится. Крикнет: «Доброе утро!» — и промчится дальше.

В самом деле, повернуть на север удобней всего по этой проселочной дороге. Стало быть, встреча с турком неминуема.

А что, если турок выхватит оружие?

Гергей никогда еще не участвовал в схватке. При дворе Балинта Терека его учили фехтованию и отец Габор, и сам Балинт Терек, да и с турками-невольниками он сражался ежедневно. Но это была только игра. Противники выходили с ног до головы закованные в латы и даже топориками едва ли могли ранить друг друга.

Была бы у него хоть пика или сабля, как у янычара! А то этот жалкий кончар!

«Главное — не бояться!» — снова зазвучало у него в душе.

И он поскакал вперед.

Но турок и не думал скакать ему навстречу, а стоял как вкопанный.

Гергей сгоряча помчался по проселку и едва не завопил от радости, увидев, что турок повернул коня и мчится прочь без оглядки.

Стало быть, это не кто иной, как Тулипан.

— Тулипан! — крикнул Гергей, расхохотавшись. — Не дурите!

Услышав окрик, турок пуще принялся настегивать свою лошадку и понесся во весь опор по узкой проселочной дороге. Маленькая лошадка бежала хорошо, да вот беда — лужи на дороге и земля глинистая. Турок решил перескочить через канаву, чтобы свернуть в поле. Лошадь поскользнулась, и турок, свалившись, прокатился по земле.

Когда школяр подъехал, Тулипан стоял уже на ногах, держа в руке пику.

— Тулипан, — крикнул ему Гергей, заливаясь смехом, — не дурите!

— О, черт побери! — смущенно сказал Тулипан. — Так это вы, барич?

— Однако ж вы храбрый витязь! — пошутил Гергей и соскочил с коня.

— А я думал, гонятся за мной, — сказал Тулипан в замешательстве. — Как же вы-то спаслись?

— Голова помогла. Сначала я ждал, что вы меня освободите.

— Никак было невозможно, — оправдывался Тулипан. — Невольников согнали на середину лагеря, и стражи кругом было столько, что я и сам-то едва удрал.

Он подергал своего коня, поднял его на ноги и, почесавшись, добавил:

— Чтоб вороны заели эту клячу! Как же я на ней домой доеду? Да еще на мне эта одежда… Убьют по дороге.

— Останьтесь в одной рубахе, а шаровары ничего, сойдут.

— Так я и сделаю. Вы, барич, не поедете со мной?

— Нет.

— А куда же вы?

— Я поеду в Буду.

— Тогда опять попадете туркам в лапы.