Звезды Эгера

Сипахи бегали взад и вперед по берегу, стараясь разыскать лодку.

— Кайикчи![50] Кайикчи! — кричали они. — Эй, кайикчи!

Мекчеи обернулся к цыгану.

— Куда плыть?

Цыган притулился на корме, лязгая зубами от страха. Он едва был в силах ответить.

— О-о-об-б-бъедем замок, ми-милостивый господин витязь!

— А что там, за этим замком?

— Ни-ничего.

— Лес, поле?

— С-сады, ку-кустарники…

Гергей греб сильными, ровными взмахами.

Цыганка вскрикнула со стоном:

— Нашли лодку!

И правда, от берега отчалила лодка. В ней сидело шесть человек, но и у них была только одна пара весел.

Остальные турки разбежались — должно быть, в поисках другой лодки.

— Пусти меня на свое место, — сказал Мекчеи Гергею, — я сильней тебя. Сколько нас народу?

— Ой, ой, ой! — У цыгана зуб на зуб не попадал.

Беглецы молча плыли на восток.

Лодка турок следовала за ними.

— Если остальные турки не пустятся вдогонку, мы сразимся, — рассуждал Мекчеи. — Я встречу их веслом, а вы уж чем бог послал.

— Здесь едва ли можно сразиться, — сказал Гергей. — Нагонят нас — обе лодки перевернутся. Предлагаю ехать к Скутари.

— А кто из нас не умеет плавать?

— Я, ваша милость, не умею, — ответил цыган, дрожа всем телом.

— Если перевернемся, цепляйся за нос лодки.

— Нет, Пишта, так дело не пойдет, — возразил Гергей, замотав головой. — Греби к берегу. Надо выехать на такое место, где вода по пояс, чтобы можно было встать на ноги. Меряй веслом глубину.

— А потом что?

— У меня с собой два фунта пороха. Я смочу его и зажгу. Как только турки настигнут нас, сразу швырну в них. Тогда ты выскакивай из лодки, за тобой я, потом Янчи и Мати. Турки растеряются, и мы расправимся с ними поодиночке. — Он протянул цыгану трут и кремень: — Шаркези, высекай огонь.

Мекчеи молча повернул к азиатскому берегу. Но до него было еще далеко: грести пришлось больше часу. Все сидели в лодке безмолвно. Мекчеи греб попеременно с Мати. Иногда он глубоко, по самую рукоятку, погружал весло в воду, но дно не нащупывалось.

Турки с воплями неслись за ними.

Гергей намочил руку и, раскатав на спине Шаркези порох, сделал из него черную лепешку толщиной с палец.

— Ну, а теперь, Эва, подбавь в середину сухого.

Эва отвернула роговую пробку пороховницы и насыпала на лепешку сухого пороху.

Гергей сложил лепешку и скатал из нее шар, потом завязал его в платок, отогнув только один уголок, чтобы можно было поджечь порох.

— Дно! — сказал вдруг Мекчеи, хотя они заехали чуть-чуть дальше середины пролива.

Мекчеи поработал на славу. Турки почти не приблизились к ним — лодка их шла на таком расстоянии, на какое сильный юноша может кинуть по воде плоский камешек.

— Шаркези, трут загорелся?

— Загорелся.

— Держи его. А ты, Мекчеи, греби потише. Поверни лодку так, чтобы встать к ним бортом. Только смотри, чтобы они не наехали на нас. Если разгонят лодку, пусть уж лучше пронесутся мимо.

— Не бойся, поверну.

— Когда будем от них шагах в десяти, цыган пусть соскользнет с носа лодки в воду. Цыганка тоже. И ты, пожалуй, Эва, но только в тот миг, когда я брошу порох. Они не должны знать, что здесь вода только по пояс. Пусть поплавают на здоровье! — Гергей потуже стянул платок, пустив в ход даже зубы. Потом продолжал: — Если огонь выбросит их из лодки, ты, Мекчеи, оставайся здесь с веслом. Мы с Янчи прыгнем в воду и вдвоем будем бить пловцов. Если они очень растеряются, пусть Мати захватит их лодку и рубит того, кто уцепится за нее.

— А я? — спросил цыган.

— Вы трое держите нашу лодку, чтобы Мекчеи не перевернулся. — Гергей наклонился к Эве и шепнул на ухо: — Спустись в воду с той стороны и подлезь под лодку, чтобы порох не обжег тебе лицо. Потом хватай второе весло и бей ближайшего турка. Весло все же длиннее сабли.

Турки заметили, что расстояние между лодками сокращается, и торжествующими воплями выразили свою уверенность в победе.

Когда между лодками оставалось шагов тридцать, Мекчеи опустил весло в воду.

— Вода по пояс.

— Стой! — скомандовал Гергей и поднялся со скамейки. — Шаркези, давай трут. — И он крикнул туркам: — Вам что надо?

— Сейчас узнаешь! — ответили турки с язвительным смехом.

Гергей передал трут и порох Эве, а сам снял с лодки доску, служившую сиденьем.

В руках у турок сабли, в зубах кинжалы. В лодке настала напряженная тишина, только весла с громким плеском рассекали воду.

Вот турки уже подплывают. Гергей кинул доску в воду навстречу турецкой лодке. Доска шлепнулась. Турка, сидевшего на веслах, обдало брызгами. Он перестал грести и обернулся посмотреть, что там упало в воду.

Лодка сама подплыла ближе.

Когда расстояние уменьшилось до пятнадцати шагов, Гергей поднес трут к пороху. Порох зашипел, разгораясь.

Гергей подождал чуть-чуть и точным движением метнул порох прямо в лодку к туркам.

Прилетевший огненный змей заставил турок отпрянуть. В следующий миг лодка превратилась в пылающий фонтан. С невероятным треском взвился трехсаженный язык пламени.

— Эй вах![51]

Лодка перевернулась.

Все шестеро турок попадали в воду.