Звёзды - это блюдо, которое подают холодным (СИ)

— Год назад в подконтрольном тенри квадранте вспыхнула сверхновая. На тысячу лет раньше положенного.

— Хватит! — Теол с силой ударил кулаком по столу. — Мы здесь работаем, а не плетём интриги и не сочиняем сказки! Мне некогда выслушивать фантазии мальчишки, не наигравшегося в детстве в шпионов!

Консул, конечно, хватил через край. Но Фау этого как будто не заметил.

— Поймите, сэр, сидеть сейчас сложа руки — значит подписать себе приговор! Тенри здесь, на Земле, и пусть времени почти не осталось, уж поверьте, они вывернутся наизнанку — но добьются своего. Они готовят провокацию, и если у них получится — пиши пропало. Со стороны всё будет выглядеть так, что мы нарушили условия договора, и нам будет фантастически сложно доказать, что за этим стоят тенри.

— Что ты предлагаешь, Фау? — вскипел Теол, которому порядком надоело, что нижестоящий по званию, который к тому же вдвое младше него, диктует ему что делать. — Прежде чем предъявлять ноту протеста Тенри, нужно собрать доказательства! Факты, голубчик, факты, а не голословные заявления. А сейчас — что мы имеем? Ровным счётом ничего! Кроме твоих "измышлений", — консул несколько раз шумно вздохнул, тщетно силясь успокоиться. Его собеседника трясло от еле сдерживаемой ярости.

Вот и пусть позлится, ему полезно, сердито подумал Теол. В его глазах Крейн Фау был наивным юнцом, переполненным нездоровым энтузиазмом, а еще — не в меру гордым аристократом, захотевшим пощекотать себе нервы приключениями, и не вызывал ни малейшего сочувствия.

— Я согласен, что беспорядки в социуме нам не на руку, — заговорил Теол уже спокойнее. — И, уж поверь, я не собираюсь спускать ситуацию на тормоза. Мы примем меры, не беспокойся.

— Нужно найти тенрийских десантников, — упрямо повторил Фау. — Пока не поздно. Бросить все силы… Запросить данные с камер наблюдения. Запустить программу поиска. По Земле ходят люди без документов, которых нет в базе данных. Когда вы их обнаружите, вы увидите, что я был прав.

— Как?! — вскричал Теол, забыв, что только что пообещал себе успокоиться. — У меня нет свободных штатных единиц! Ты хоть представляешь, какой это обьём работы?

— Прекрасно представляю, — Фау вскочил на ноги, его кресло при этом отлетело в другой конец кабинета. — Что ж, я сам этим займусь, раз от вас помощи не дождёшься. И только попробуйте заявить, что у меня нет на это полномочий. Не забывайте, кто я такой.

Последняя фраза вырвалась против воли, и уже через минуту, сбегая вниз по лестнице, Фау жалел о сгоряча обронённых словах. Он ведь сам, по собственной воле отказался от всех привилегий и преференций, положенных его титулу, и поклялся, что сам будет строить свою карьеру, жизнь и судьбу, — так, чтобы впоследствии никто не посмел сказать, что своими достижениями он обязан родословной, происхождению и связям.

— Нет, каков нахал, — сказал Теол опрокинутому стулу и распахнутой двери. — И фантазии у него… тенрийский десант, надо же. Хм…

1

— На следующей выходите?

Стоявший перед ней патлатый парень с ярко-жёлтым рюкзаком утвердительно мотнул головой, не переставая покачиваться в такт музыке. Как, интересно, он смог расслышать её вопрос, в наушниках-то?..

Вообще-то Клементина могла себе позволить личный автомобиль или как минимум такси, но обзаводиться дорогой и капризной железкой она не хотела, а ездить в одиночестве в кэбе ей было неуютно. Когда-то, лет двести назад, когда беспилотные автомобили только появились, на них смотрели с опаской, а в ходу были машины с живыми водителями: за рулём сидел человек, с которым можно было обсудить новости, обменяться мнениями о новинках кино или просто поболтать. Это было естественно и привычно — и это было навеки похоронено в пыльных закромах истории.

"Оперный театр", — богатым, хорошо поставленным баритоном объявил автобус. За рулём, конечно, никого нет, звук записан заранее, а текст начитал живой человек — профессиональный диктор. Парень с жёлтым рюкзаком спрыгнул со ступенек и побежал в сторону парка, Клементина вышла следом и двинулась к подземному переходу, а автобус, выждав мгновение, закрыл двери и продолжил путь.

У каждого — свой путь. Просто двигайся вперёд, не мешкай и не сворачивай.

Она жила в старом-престаром доме в Камден-Тауне — даже двести лет назад он считался старым и, кажется, уже тогда числился памятником архитектуры, а уж ныне и подавно. Впрочем, дом был крепкий, построенный на совесть, и разваливаться пока не собирался. Всё-таки кое-что в прежние времена умели делать не хуже чем сейчас.

В воздухе уже вовсю пахло весной; газоны пестрели нарциссами и тюльпанами, даже высаженные вдоль дороги вишни уже начинали обзаводиться молочно-белым одеянием, и Клементина невольно заулыбалась.

Строго говоря, жаловаться на жизнь сейчас, в двадцать третьем веке было бы настоящим кощунством. Потому что жизнь, наконец, стала такой, какой её испокон веков живописали мечтатели-утописты.

Ну, или почти такой.

Вот только заслуги людей в этом не было ни на йоту.