Звезды и Лисы

— Я жду объяснений, — сказала она. — Что за Селезнев, почему он должен жить в моей квартире и что за вопросы про двенадцатое апреля?..

Ник и Сандро посмотрели друг на друга.

— У вас в подъезде есть камеры? — спросил наконец Ник.

— Можно мне бутерброд с сыром? — попросил Сандро. — А то моя преждевременная кончина от голода будет на вашей совести!..

Ух ты, оценил Ник. И никаких тебе «е» и «че», и никакого «пипца», а сплошная «преждевременная кончина»! Оксфорд, аспирантура, Шекспир, всякое такое…

— Есть бульон, — не моргнув глазом, сказала Авдотья Андреевна. — Из петуха, он гораздо вкуснее куриного. Хотите?

— Хочу! — завыл Сандро. — Вы святая и посланы нам небом!..

— Ничего себе, — удивилась девица.

— Видите ли, — начал Ник, — я встретил на вашей лестничной площадке мужчину, и он сказал, что живет в этой квартире. Такой… невысокий, в светлом плаще.

— А потом этот же человек сказал, — подхватил Сандро, — что видел меня здесь же в ночь с двенадцатого на тринадцатое апреля.

— В моей квартире?! — поразилась Авдотья Андреевна, помещая на чугунную конфорку газовой плиты медный ковшик. — Если вы здесь были хоть в какую-то ночь, я бы запомнила!..

— Кто кроме вас здесь живет?

— Никто, — сказала девица. — Вам с лапшой или так?

— А как быстрее?

Она усмехнулась, ловко опустила в кипящий бульон горсть лапши и сказала, что и так и сяк быстро.

— Мы не продвигаемся, — заметила она, нюхая пар. — Я ничего не понимаю.

— Мы сами, честно сказать, ничего не понимаем.

— Плохо, — заключила Авдотья Андреевна.

Разлила огненный бульон в две одинаковые тарелки, выложила салфетки и ложки, подумала, поставила в центр солонку и перечницу. Братья принялись синхронно хлебать.

Она уселась на свое место и честно ждала, пока они поедят. Сандро доел суп в пять минут, и она добавила ему еще.

— Понимаете, — проговорил Сандро, нагибаясь над тарелкой, — я в тюрьме сидел, проголодался сильно.

Если она и дрогнула, то виду не подала.

— В тюрьме, должно быть, рацион так себе.

Она забрала тарелки, подала чашки и невесть откуда взявшееся блюдо с сыром и виноградом — когда она успела все это соорудить, непонятно!..

— А вашего соседа Милютина? Вы знали?

Авдотья Андреевна пожала плечами.

— Его хорошо знали мои бабушка и дедушка. А я… просто соседствовала. У него собака такая была забавная, дворняга, но очень умная! С собакой мы дружили. Я иногда с ней даже гуляла, когда Александр Аггеевич просил.

— А его родственников знали?

— Не было никаких родственников, — заявила девица. — Бабушка всегда Александра Аггеевича жалела, говорила, что человек совсем один на белом свете, нехорошо это. Почему вы спрашиваете? Вы из полиции, что ли?

— Там мы тоже были, — махнул рукой Сандро. — Я прямиком из КПЗ.

— Мы не из полиции, — сказал Ник.

— Тогда что вам нужно?

Ник глотнул чаю. После всех сегодняшних переживаний и целой тарелки бульона из петуха — который гораздо вкуснее куриного! — ему захотелось спать. Вот бы лечь, накрыться чем-нибудь теплым, старым платком, например, и перестать думать.

Самое главное — перестать думать!..

— Ваш сосед, — заговорил он, — Милютин Александр Аггеевич почему-то завещал нам с братом, — и он показал, с каким именно братом, — все свое имущество. Двенадцатого апреля в ночь его убили, и следствие считает, что убили его мы. Из-за наследства!..

— А мы не убивали Милютина Александра Аггеевича, — подал голос Сандро. — Мы, видите ли, третьего дня даже не знали о его существовании! Не подозревали!

— Самым главным свидетелем оказался его сосед, Селезнев Виктор Павлович, — продолжал Ник. — Он заявил, что видел Сандро выходящим из квартиры Милютина как раз в ночь убийства.

— Какой сосед?

— Тот, что живет в этой самой квартире.

Девица помолчала.

— Мы зашли в тупик, — резюмировала она. — В этой квартире живу я. Без всякого Селезнева Виктора Павловича! Бабушка с дедушкой лет семь назад переехали в Сочи, а квартиру оставили мне. Дедушка всю жизнь мечтал жить в тепле возле моря!.. В Москву они не приезжают, мы с родителями к ним летаем, а они ни за что!..

Ник взялся за лоб. Собственная рука показалась ему очень холодной, а лоб горячим.

— Двенадцатого апреля, — продолжала Авдотья Андреевна, пожалуй, с сочувствием, — здесь никого не было. И тринадцатого тоже! Я ночевала у Марины, своей научницы. Ну, научного руководителя!

— Вы ученая девушка? — спросил Сандро и улыбнулся. — Мой брат Нико тоже ученый.

Авдотья Андреевна мельком посмотрела на Ника.

— Я занимаюсь индонезийским фольклором, — пояснила девица. — А вы?..

— Аэродинамикой.

— О!..

Все трое помолчали, словно собразуясь со своим новым положением.

— Странная история, — наконец сказала Авдотья Андреевна. — Просто чепуха какая-то редкостная. Хотите кофе?

Сандро немедленно захотел кофе.

Девица куда-то вышла, а Ник хмуро велел брату хотя бы не лезть в ванну.

— Ты уже поел, попил, осталось только ванну принять!

— А что? — Сандро ухмыльнулся. — Это было бы отлично.

Авдотья вернулась с крохотными кофейными чашками в руках.