Звезды и Лисы

Мать в жизненной системе координат обоих братьев была величиной… незыблемой, вне времени и вне любых жизненных течений. Все имели право стареть, хиреть, отставать от молодых, ничего не понимать в современности и не уметь пользоваться интернетом!.. Все имели право — кроме матери. Мать всегда была и оставалась лучше всех — она не старела или старела как-то так, что братья этого не замечали; она знала по именам всех модных блогеров, и они ее смешили или сердили; она посещала выступления сына, и у нее ни разу не дрогнуло лицо от вязкого, дрянного, неизобретательного мата, которым разговаривали рэперы, их друзья и подруги; она любила и пестовала свой сад, как истинная английская леди, и готовила, как самая настоящая грузинка; она носила джинсы, белые футболки и черные пиджаки, а на церемонию награждения Сандро или на защиту Нико наряжалась так, что к ней весь вечер по очереди приставали все мужчины, от аспиранта Олега и рэпера Сиплого до старенького Михаила Наумовича и поэта Андрея Дмитриевича Дементьева, который знал толк в интересных дамах!..

С ней никогда и ничего не может случиться. Она Нефертити — вечная и прекрасная. Ей не может быть… плохо!.. Она может сердиться, раздражаться и негодовать, но ей не может быть плохо! Она всю жизнь жила так, что всем вокруг казалось, что ей хорошо, лучше всех!..

Очень быстро таксист довез их до небоскребов. Заходили они через какую-то пожарную калитку, журналистов возле нее не было, никто их не задержал, и они без помех оказались то ли на сорок восьмом, то ли на пятьдесят четвертом этаже.

— Маргарита Степановна! — заорал Сандро с порога. До этого братья не проронили ни слова. — Данияр приехал?! Позвоните Глебову, скажите, что мы в Луцино! Пусть срочно найдет каких-нибудь врачей! Маргарита, вы слышите меня, вашу мать!..

— Ой, ты уже вернулся, да? — спросило возникшее из воздуха бело-рыжее существо с чупа-чупсом во рту. — Сандрик, ты вернулся? А это кто с тобой? Опять брат?

В гостиной показалась домработница, вид у нее был встревоженный.

— Каких врачей, Александр Михайлович? Зачем найти?

— Любых! — в лицо ей проорал Сандро. — Самых лучших!!! Где Данияр?!

— Я здесь, Сандро.

— Поехали, быстро!.. Что ты тут торчишь, твою мать, ты давно должен быть в машине!

Неторопливый и по-восточному уважительный водитель не удивился, вид у него был такой, словно ничего не происходит.

— Какую машину брать?

— Да положить какую, лишь бы быстрей ехала!.. Глебову скажите, чтобы шмотки свои забрал, а нам прислал нашу одежду и документы, — продолжал Сандро, сдирая пальто. — Ник, пошли!

— Я с вами! — тут же встряло существо с чупа-чупсом. — Вы кататься, да?..

На него никто не обратил внимания.

— Внизу журналисты, Сандро, — предупредил, вываливаясь из соседней комнаты, рэпер Сиплый. — Их там до мамы. Осада, блин!..

И, задрав майку, почесал волосатый живот.

Сандро застонал.

— Можно в переход на восьмом этаже и через тот дом, — предложил водитель Данияр неторопливо. — Машину я подгоню.

Через несколько минут они уже летели на все мигающие «зеленые», по обочинам и «сплошным».

Ник понимал, что должен позвонить и спросить, что там происходит в Луцино.

И не мог.

Пока еще он не позвонил, есть… надежда. Если он позвонит, и ему скажут все как есть, надежды больше не будет.

Оказывается, больше всего на свете Ник боялся не бухгалтерии, новой версии Windows, Ирины из международного отдела и блокирования банковских счетов. Оказывается, больше всего на свете он боялся, что жизнь изменится — непоправимо и навсегда.

Он не хотел таких изменений!

Неожиданно оказалось, что жизнь его была прекрасна!..

— Ты подожди, — сказал кто-то рядом с ним, и Ник открыл глаза. — Может, ничего.

Галицкий повернул голову.

Рядом с ним на заднем сиденье покачивалось существо с чупа-чупсом во рту.

Ник сначала потерял дар речи, а потом обрел.

— Ты кто?!

— Я Лиса, — обиделось существо. — Я девочка. Ты что, забыл?!

Ник глубоко вдохнул. Потом еще раз глубоко вдохнул и с силой выдохнул.

— Сандро, — сказал он в сторону переднего пассажирского кресла. — Зачем ты потащил ее с собой?!..

Никакого ответа. Данияр летел, как на крыльях, Сандро сидел, вцепившись в торпедо.

— Никто меня не тащил, — обиделась Лиса. — Я сама поехала. Все пошли, и я пошла. Через переход на восьмом этаже. А что такое-то? Это запрещено конституцией?..

— Сандро!..

Брат мельком оглянулся, скользнул взглядом по Лисе и промолчал.

— Зачем ты потащил ее с собой, я тебя спрашиваю?!

— Я не тащил. Сейчас съезжай на МКАД, быстрей будет. Слышь, Данияр?

— Я тебя уважаю, Сандро, — очень вежливо отозвался водитель, — но как ехать, мне лучше знать!

— Сказал, на МКАД съезжай!..

— Все равно Данияр не послушается, — заметила Лиса, вынула изо рта чупа-чупс, от которого осталась палочка с крохотным шариком неопределенного цвета на конце, осмотрела его и опять сунула в рот, — он все равно по-своему поедет! Он всегда так делает.

— Сандро, ее нужно высадить у метро! Где здесь метро?

— А что, тебе места в машине жалко, что ли?! — взвилась Лиса. — Я сижу тихо, никому не мешаю, нет, он меня высадить хочет! А я не выйду!..