Звезды и ведьмы (СИ)

   На "перрон" выехала (я едва удержался от смеха) толкаемая рабочими тележка, местами изображающая (очень условно) шикарный кабриолет "Хорьх" довоенного года выпуска. За "водителя" на этом "чуде" сидел помощник егеря. Рядом с ним, с автоматом в руках, солдат охраны (юноша, мечтающий о театральном). А во втором ряду... находились Настя и Олег.

   Вначале я не узнал Чибиса. Не из-за того, что на нем была броская одежда фашистского бонзы тех лет. Нет, меня сбило с толку лицо Олега! Никакой гример не смог бы придать естественный вид его опухшей скуле и покрасневшим от гриппа глазам. Однако Чибис выглядел не только здоровым, но и, как говорят, на "миллион баксов". Смешно было подумать, что это сделала Авдотья Никитична, с ее простеньким метеоритным порошком. Над Олегом поработал тот, кто умеет гораздо больше, чем все местные целительницы, вместе взятые.

   Заодно и изменил характер Олега? Во всяком случае, я так подумал, видя его "наглую" ухмылку и пренебрежительный взгляд, с которым он смотрел на меня. Этого ни один актер не сыграет, как ни пиши ему в роли. Такое, должно идти "изнутри". Но Чибис не имел такой подготовки и опыта, как я с сестрами. Он никогда не выступал с нами на сцене. А тут, от него невозможно было оторвать взгляд!

   Тележка остановилась недалеко от меня. Настя с трудом вырвалась из (якобы одобренных режиссёром) объятий Олега, и пошла ко мне. Над нами повис, стрекоча, беспилотник. Помреж стал говорить мне, как я должен смотреть на приближающуюся Настю: "влюбленным" взглядом. А когда она подойдет, мне следует обменяться с ней фразами.

   Но я и так почувствовал волнение. Пытаясь запомнить каждый взгляд, каждое движение, я смотрел, как Настя идет ко мне, и смущенно улыбался.

  - Помаши ей рукой! - услышал я голос помрежа.

   Я помахал. Настя ответила тем же, и от этого, за шаг до меня, поскользнулась на плотном снегу. Я бросился к ней и поймал за локоть. Она поблагодарила, слегка коснувшись пальцами моего подбородка. Я остановил ее ладонь и поцеловал.

  - У тебя мое сердце! - сказал я, чувствуя себя счастливым, и улыбаясь в ответ.

  Настя достала из рукава шубы маленькую засушенную розочку и протянула мне. Я до этого не получал от женщин цветов, и обрадовался так, будто розочка принесена Настей для меня, а не находится здесь ради красивого кадра.

  - Спасибо! - сказал я подрагивающим голосом, - я сохраню ее.

  - Для тебя все, что угодно! - Произнесла Настя, и в ее глазах мелькнула влага, - кажется, ты единственный, кто меня любит.

   Я растерялся от таких ее слов - как же ее можно не любить? Мы замолчали, общаясь глазами.

  - Говорите, вы должны говорить! - сразу послышался злой голос помрежа. Неужели в его жизни не было минуты, когда слова не нужны?

  - Ты придешь сегодня на "тарелку"? Я тебе приглашение за стол выпросила. Будешь сидеть недалеко от меня, - сказала Настя, бросив на меня искательный взгляд. Я обрадовался тому, что она пригласила, и дал понять ей это легким пожатием.

   Но сцену надо играть по сценарию:

  - У Гросса должно измениться выражение лица! - громко произнес неугомонный помреж.

   Я посмотрел на Олега. Он продолжал сидеть, со снисходительной улыбкой наблюдая за нами, и поигрывая тростью с набалдашником в стиле "мертвая голова". Если я правильно понял сюжет, главная героиня должна выйти замуж за человека, которого Чибис лишь изображает. Но Олег выглядел так, словно он уже решил, что Настя будет принадлежать ему в этой жизни.

   Жар ударил мне в голову. Я опять почувствовал ревность. Даже когда мы ухаживали за Настей в молодости, я не испытывал ничего подобного. А теперь это выглядело ненормальным хотя бы потому, что мы оба были в зрелом возрасте. И у Олега, к тому же, имелся ребенок. Но я ничего не мог с собой поделать. Я с такой неприязнью посмотрел на Олега, что заслужил у помрежа высшую оценку за образ. А Настя вынужденно повторила вопрос. Я перевел взгляд на нее, и, морща лоб, попытался вспомнить, что она от меня хочет.

  - Так ты придешь? Я обещаю танцевать с тобой вальс. Ты умеешь танцевать вальс? - спросила Настя, ища в моих глазах отклик. Мне стало стыдно: вместо того чтобы убеждать ее в своей любви, я поддался эгоистичному чувству.

  - Я умею танцевать вальс. Я приду, - сказал я, и вновь поцеловал Насте пальцы. Мне показалось, кто-то из съемочной группы взвизгнул от восторга.

  - Все! Хватит! - закричал счастливым голосом помреж, - эшелон отходит! Гросс на ступеньку "вагона", а его "бывшая", идет обратно к "машине"!

   Я заскочил на примитивную металлическую скобу, и стал держаться за длинный "чугунный" поручень. Станционный смотритель (изображающий его "усатый" егерь) дунул в свисток и поднял жезл. Моя декорация, дрогнув, будто к ней действительно прицепили паровоз, двинулась с места и "поплыла" вдоль "перрона" на резиновых колесиках, движимая старенькими "жигулями".