Звёзды — холодные игрушки

— Можно? — спросил Счетчик. Уже не «снизу». Исчезли верх и низ, исчез грохот двигателей. Мы были на предварительной орбите.

Щелкнул обтекатель, и в лобовых иллюминаторах открылся бело-голубой купол. Земля. Еще не шар, уже не плоскость. Мы вырвались из плена земного притяжения, но планета была еще рядом, еще тянула нас к себе, тормозила, не желая примириться с потерей.

— Андрей Валентинович, как вы? — спросил Данилов.

Старик, привязанный к креслу, неуверенно пошевелился. Спросил:

— Все?

— Еще одна коррекция, — Данилова явно не испугал «Скиф». — Мы на высоте ста сорока километров. Здесь еще есть следы атмосферы.

— Красиво… — тихо сказал Хрумов. Наверное, о Земле, которую он впервые увидел со стороны.

Джамп — дело нешуточное. Теоретически его можно делать хоть с поверхности планеты, беда лишь в том, что тогда вместе с кораблем в гиперпространство уйдет участок планеты. Причем изрядный — с полкилометра диаметром. Планету жалко, она у нас одна. А самая большая неприятность, что в точке джампа останется полный вакуум. Эффект от взрыва, когда пустоту в таком объеме заполняет окружающий воздух — пострашнее водородной бомбы. Неваду, при единственном наземном испытании джампера, тряхнуло так, что землетрясение, разрушившее Лос-Анджелес, показалось американцам мелкой неприятностью. А старт из верхних слоев атмосферы вызывает чудовищной силы ураганы.

— Станция «Гамма» вызывает «Волхв», «Трансаэро». Станция «Гамма»…

Голос был серьезный. Военные шутить не станут. Они застоялись, точнее — зависелись, на своих боевых станциях, отважные повелители лазерных пушек и атомных ракет. Впервые за всю историю «СКОБы» им представился шанс послужить человечеству.

Во всяком случае, так они считают.

— Транспортный челнок «Волхв». Выполняю рейс «Трансаэро» шестьдесят — ноль четыре, — ответил Данилов. — Земля — Джел-17. На связи командир корабля полковник Данилов.

— Доложите обстановку на борту.

— Все системы функционируют нормально, — бодро отрапортовал Данилов. — В процессе старта ЦУП пробовал прервать взлет, однако команды не прошли по неизвестной причине. Выход на предварительную орбиту осуществлен согласно полетному расписанию.

— «Волхв», вам приказано не менять орбиты.

— «Гамма», мы находимся на неустойчивой орбите. Прошу разрешение на проведение коррекции.

— «Волхв», в коррекции орбиты отказано. Включение двигателей будет рассматриваться как прямое нарушение правил безопасности.

— «Гамма», вы нас угробить хотите? — Данилов повернулся к Счетчику и сделал легкий взмах рукой.

— «Волхв», ваша орбита позволит функционировать более трех суток. Оставайтесь на ней и ждите распоряжений.

— Есть, «Гамма».

После короткой паузы невидимый собеседник поинтересовался:

— Данилов, на борту челнока есть посторонние?

— Не понял вас, прием.

— Данилов, по нашей информации на борту челнока двое гражданских лиц. Подтвердите или опровергните.

— «СКОБа», подтверждаю.

Я дернулся в кресле. Он что, сдурел?

— Данилов, это Игорь Устинов, — сказал СКОБист.

— Я тебя узнал, Игус, — отозвался Данилов. — Потому и сказал.

— Правильно сделал. Шурка, не дергайся, хорошо? Ты на прицеле. Будешь выходить на джамп-орбиту — я тебя сожгу. Ты меня знаешь.

— Знаю, — согласился Данилов.

— Ожидайте на связи.

Данилов отключил связь. Посмотрел на меня:

— Петр, это мой… коллега. Я его хорошо знаю.

— Сожжет? — спросил я.

— Да. И не удивляйся, что я признался. Слишком много шума. Не будь они уверены — так не волновались бы. Отпираться означало еще больше их перепугать.

— Петя… — позвал меня Хрумов. Я повернулся к нему.

На джамп-пульте, за которым сидел мой бывший дед, возился Счетчик. Хрумов, запрокинув голову, смотрел на меня.

— Что с тобой, Петя? — тихо спросил он.

— Все в порядке.

— Ты даже не спросил, как я перенес старт.

— Я думаю, ты хорошо подготовлен, — сказал я. — Даже думаю, что ты регулярно тренировался. На всякий случай.

Маша, доставая из кармана какой-то флакончик, неодобрительно посмотрела на меня. Сухо сказала:

— Петр, это не мое дело, но ты не вправе так разговаривать с дедом…

— С дедом? — переспросил я.

Андрей Хрумов дернулся, как от удара. Наши глаза встретились.

— Я все знаю, — подтвердил я.

Маша протянула флакончик деду, тот машинально принял его, не отрывая от меня взгляда.

— Зачем ты это делал? — спросил я. — Зачем лгал?

Счетчик слетел с пульта, ловко приземлился на своем кресле и прошептал:

— Траектория введена…

— Ты мне двадцать пять лет врал! — крикнул я. Данилов непонимающе уставился на нас, набрал воздуха и гаркнул:

— Отставить разборки!

Наверное, сработали какие-то инстинкты курсантских времен. Я замолчал. Дед, так и не проронивший ни слова, подрагивающей рукой поднес флакончик ко рту. Со всхлипом втянул воздух, всасывая лекарство.

— Всем приготовиться к джампу! — приказал полковник. — Потом… доругаетесь.

— Это запрещенная высота! — напомнил я.

— У нас теперь все запрещенное, — зло ответил Данилов. — Двадцатисекундная готовность.

Он снял крышку с джамп-пульта, положил руку на стартовую кнопку.