Звезды (ЛП)

Черноволосая девочка была не из тех, кто находит школьную работу интересной, однако каждый предмет на уроках Дада был исключительно интересным, что компенсировало постоянную смену преподавателей, которая происходила в начале каждого года. Она была более чем взволнована, узнав о Невербальных заклинаниях, всегда находя всю концепцию увлекательной.

Когда она делала пометки на своем пергаменте и игнорировала постоянное хихиканье Сириуса, что раздавалось каждый раз, когда ему удавалось бросить крошечный кусочек пергамента в длинные волосы своей сестры. Ее глаза оторвались от учёбы только тогда, когда она услышала звук открывающейся двери, и почти все ученики, которые делали свою работу, одновременно обернулись.

— Могу я, пожалуйста, одолжить мистера Люпина? — спросила профессор МакГонагалл. Ее лицо было бесстрастным, но Кассиопея не упустила печаль, которая плескалась в ее глазах.

— Конечно, — кивнул профессор Дада, мягко улыбаясь.

Кассиопея обменялась обеспокоенным взглядом со своим братом, прежде чем повернулась, чтобы посмотреть на Ремуса, наблюдая, как он нервно собирает свои вещи. Парень послал слизеринке легкую улыбку, нежно коснувшись ее плеча, когда проходил мимо нее, следуя за своим деканом из класса.

После этого Кассиопея не могла сосредоточиться.

Ее работа была сделана только наполовину, когда она, наконец, сдала ее в конце урока, ее мысли были явно где-то далеко. Ремус так и не вернулся на их урок, и когда он ушел, у мародёров оставалось еще больше часа до конца занятия, так что сказать, что девочка нервничала, было бы преуменьшением.

— Как ты думаешь, для чего он был нужен МакГонагалл? — спросил Питер, когда он, Джеймс, Сириус и Кассиопея стояли за большой колонной, внимательно наблюдая, как мальчик в очках разворачивает Карту Мародеров.

— Может, он слишком много работал, поэтому она его отстранила, — сказал Сириус, явно пытаясь поднять настроение, особенно когда он увидел выражение лица своей сестры.

— МакГонагалл не может исключить его, — заявила Кассиопея. — Она не директор, — пробормотала она, встав на цыпочки, чтобы заглянуть через плечо Джеймса, ее пронзительные голубые глаза дико сканировали карту в поисках имени своего парня, — смотри, он в вашем общежитии, — сказала она через несколько секунд, на ее лице появилось озадаченное выражение. — Что он там делает? Дальше у нас История магии.

— Я не знаю, — пробормотал Джеймс, его глаза изучали табличку с именем на карте, — но, похоже, он не двигается, должно быть, в постели.

— Почему? — Сириус ни к кому конкретно не обращался, нахмурив брови: — Полнолуние только что прошло?

Группа обменялась обеспокоенными взглядами, и, даже не сказав друг другу ни слова, Джеймс засунул карту в карман мантии, прежде чем они вчетвером побежали по коридорам волшебной школы, полностью забыв о своих уроках и сосредоточившись исключительно на том, чтобы как можно быстрее добраться до своего друга.

Джеймс был самым быстрым — благодаря тому, что был Охотником Гриффиндорской команды, — и он, не теряя времени, прокричал пароль Портрету, прежде чем ворваться внутрь, чуть не споткнувшись о собственные ноги. Кассиопея шла прямо за ним, Сириус был рядом с ней, а Питер всю дорогу замыкал группу. Они проигнорировали странные взгляды, которые бросал на них Портрет — и нескольких гриффиндорцев, которые сидели в общей комнате, — побежав вверх по лестнице.

Кассиопея была готова поклясться, что ее сердце разбилось, как только они вчетвером вошли в спальню и увидели Ремуса лежавшего в позе эмбриона, спиной к ним, плача.

— Лунатик? — позвал Сириус, когда они осторожно вошли в комнату, закрыв за собой дверь: — Ты в порядке, приятель?

Ремус не ответил. Однако он перестал плакать, хотя по тому, как его плечи поднимались и опускались, Кассиопея поняла, что слезы все еще текут. Протиснувшись мимо мальчиков, черноволосая девушка подошла ближе к кровати. Проглотив большой комок в горле, она, наконец, позвала: — Ремус? Что… что случилось?

Мальчик с песочно-каштановыми волосами наконец повернулся, слегка приподнявшись, обнажив свое красное, залитое слезами лицо. Его волосы торчали во все стороны, выглядя так, будто он слишком много раз проводил по ним рукой. — Она мертва, — наконец выдохнул он хриплым голосом.

— Кто? — спросил Питер, выглядя озадаченным.

По выражению лица Ремуса, Кассиопее не нужно было подтверждение, кто именно умер. Она точно знала, кто это был. Прежде, чем девушка смогла остановить их, слезы внезапно потекли из ее глаз, когда ее рука взлетела ко рту, подавляя рыдание, сорвавшееся с ее губ.

— Она мертва, — снова пробормотал Ремус, его глаза расширились. Слова были горькими на его языке, оставив его с кислым выражением лица, когда осознание снова нахлынуло на него: — Она мертва.

Кассиопея была первой, кто подошел к нему, краем глаза она заметила, как Сириус и Джеймс обменялись опустошенными взглядами друг с другом, оба они были в полном и абсолютном шоке. Она не могла разглядеть выражение лица Питера, когда он стоял к ним спиной, его руки сами собой пробегали по коротким волосам.