Звезды мудрого Бируни. Повесть

Никогда еще Кадыр-хан не был столь покладистым и сговорчивым. Наивный и неуклюжий, он с покорностью выслушивал хитрые и льстивые речи могущественного султана Махмуда и легко во всем соглашался с ним. Впрочем, это произошло не только потому, что щедрость султана сделала хана сговорчивым и покладистым. Тут совпали желания правителя Газны и правителя Кашгара.

Много дней длилось нескончаемое пиршество в золотом шатре султана Махмуда. Одни слуги не успевали подносить драгоценные блюда с разнообразной едой, а другие вереницей шли к шатрам с золотыми подносами на головах, доставляя жареную дичь, молоденьких барашков, только что извлеченных из котла, и печеных рыб. Долго и обстоятельно вели беседу о том, как отобрать у иллек-хана Али-Тегина лакомый кусок - земли Мавераннахра. И наконец правители великих держав сговорились. Они условились отобрать эти земли и передать их во владение сыну Кадыр-хана. Наконец-то настала возможность избавиться от ненавистного Али-Тегина, место которого должен был занять сын Кадыра. И, хотя султану Махмуду не очень хотелось иметь по соседству этого нового правителя, он не выдал себя и расстался с правителем Кашгара дружелюбно и приветливо, как с добрым соседом.

Вскоре стало известно, что Али-Тегин должен уйти к своим союзникам - туркменам, кочевавшим на правом берегу Зеравшана. Если же он этого не сделает, то жизнь его будет в опасности.

После отъезда Кадыр-хана султан Махмуд вызвал к себе Абу-Райхана и стал похваляться перед ним тем, что дал разрешение кочевникам-туркменам поставить четыре тысячи шатров вблизи Несы, Феравы и Абиверда. Султан много говорил о своем благородстве, о верности аллаху, о своей добродетели. Он непрестанно упоминал о том, что мог бы и не сделать этого, поскольку земли завоеванного им Хорезма принадлежат ему и кочевники-туркмены не имеют к ним никакого отношения. Султан утаил одно важное обстоятельство. Воспользовавшись разрешением султана, газневидские чиновники и гулямы с первых же дней нещадно грабили кочевников-туркменов. Любой из царедворцев мог потребовать, чтобы ему доставили баранов и разной живности безвозмездно. Это был самый настоящий грабеж, и, обозлившись, свободолюбивые туркмены стали нападать на мирное население соседних городов. Начались смуты.

Рассказывая о своем благородном поступке, султан Махмуд не знал о том, что Абу-Райхану давно уже известно о смутах в Несе и Фераве. Благородный ученый давно уже знал, что виновниками этих смут были люди Махмуда. Он понимал, что, если бы туркмен не грабили и не отбирали у них стада, единственное их достояние, они бы, в свою очередь, не посягали на добро горожан и жили бы мирно. Но что можно сказать самонадеянному и жестокому султану? Ученый хорошо понимал, что нужно очень хитро преподнести эту мысль султану. Нужно было так сказать, чтобы Махмуду показалось, будто он сам до этого додумался. Абу-Райхан отлично знал, что для правителя Газны не существует в мире авторитетов и давать ему советы бессмысленно и даже рискованно. И ал-Бируни решил подумать над этим, чтобы не допустить оплошности. Он не сказал султану о том, что было ему известно, и сделал вид, будто сказанное Махмудом превосходно и заслуживает только похвалы.

* * *

Якуб прибыл в Самарканд вместе со своим устодом. Прошло несколько лет с тех пор, как были увезены в Ведар Джафар и Гюльсора, которых он купил на невольничьем рынке в Багдаде. Все эти годы Якуб делился с сиротами последним своим достоянием. Все, что ему присылал отец, он делил поровну и через Абдуллу передавал доброму Ибрагиму, который заменил несчастным отца. Благородный ткач Ибрагим назвал брата с сестрой своими племянниками, а в сущности, он стал им отцом и воспитателем. Когда Абдулле представлялся случай свидеться с Якубом, он обстоятельно рассказывал ему о том, как живут Джафар и Гюльсора. Старик говорил ему о том, что дети растут очень смышлеными и трудолюбивыми, ни в чем не знают нужды, а денег, посылаемых им, хватает… Ибрагим даже нашел возможным уделить небольшую сумму единственному писцу в Ведаре, который два раза в неделю учил детей грамоте. Добрый Ибрагим хотел лишь того, чтобы дети смогли прочесть священные строки корана и сделать верный счет, покупая что-либо на базаре.

Восемь лет Якуб довольствовался небольшими деньгами, которые оставались у него. За все эти годы он ни разу не решился рассказать отцу свою тайну. Был как-то случай, когда он хотел рассказать обо всем своему устоду, но эта мысль появилась у него только на одну минуту. Всегда сдержанный и молчаливый, Абу-Райхан не располагал к такому разговору, и все оставалось по-прежнему.

Сейчас, когда Якуб оказался совсем близко от Ведара, он с волнением думал о предстоящем свидании с детьми. Впрочем, это уже не дети! Гюльсора уже почти невеста. А Джафару было всего лишь на год меньше. Было любопытно увидеть их. Уж очень много Абдулла рассказывал о красоте Гюльсоры и о смышлености Джафара.