Звезды на ладони

Надя немного покапризничала – дескать, не маленькая, сама до дома доберусь, но Леон проявил твердость.

Он поймал такси, и в наступивших сумерках они полетели к Надиному дому. «Что же такое произошло... – лихорадочно думала она, изо всех сил прижимаясь к плечу Леона. Мимо мелькали разноцветные огни, доносились обрывки музыки – не город, а сплошной карнавал! – Зачем он сказал, что тоже ко мне неравнодушен? Теперь мне еще труднее будет забыть его...»

Хлопнула дверца машины, Леон пошел рядом с Надей к ее подъезду.

– Зачем ты отпустил такси? – беспомощно оглянулась она. – Вот глупенький...

– Ерунда, еще поймаю, – улыбнулся Леон.

– Куда ты идешь?

– За тобой.

– Зачем? Вот мой подъезд...

– Я провожу тебя до квартиры.

В лифте они стояли обнявшись. Это было так мучительно, так остро – ощущать его рядом, – что Надя едва не плакала. А потом он каким-то непостижимым образом (как именно, она не поняла) оказался вдруг в ее квартире. Сначала в прихожей, а потом в ее безалаберной комнате с огромным шкафом, похожим на космический корабль.

– Все, Леон, уходи! – Надя поцеловала Леона в последний раз и подтолкнула его двери. – Пожалуйста!

– Я позвоню тебе?

– Зачем? Ради бога, незачем все это затягивать... – Она щелкнула выключателем, и зажегся свет, разогнав вечерние августовские сумерки.

– Да-да, ты права... – Он тоже поцеловал ее, в полной уверенности, что это уж точно – в последний раз.

– Леон!.. – укоризненно.

– Я тебе все-таки позвоню... – умоляюще.

– Нет! Ну, хорошо – как-нибудь...

– Завтра?

– Н-нет... Хотя ладно, завтра. Только сейчас – уходи!

– Зачем ты меня гонишь? – с упреком спросил Леон. – Ты ведь совсем не хочешь, чтобы я уходил!

– Не хочу, – согласилась Надя. – Но Альбина...

– Она ничего не узнает. Мы ведь не расскажем ей, правда? – Леон целовал Надю в шею – там, где начинались волосы, его ладони лежали у нее на плечах, гоняя по телу все тот же невыносимый жар.

– Нет!

– Все, я больше не могу... – пробормотал Леон с отчаянием и сдернул с носа очки. Он рванулся к дивану и потянул Надю за собой. Он целовал ее, он гладил ее, стискивал и прижимал к себе – и каждое его прикосновение жгло ее огнем. И она тоже впивалась в него, целовала, гладила и стискивала. Ей нравилось, как пахнет его кожа, нравилось, как трепещут его ресницы на ее щеке. Он стянул с нее платье... она, закусив губы, торопливо расстегивала пуговицы на его рубашке...

Будь что будет. Гореть ей в аду...

Они прижались друг к другу – теперь им ничто не мешало, теперь их разделяла только кожа.

Леон поцеловал ей грудь, скользнул рукой по бедру.

– Ты... – сквозь сжатые зубы прошептала Надя.

– Ты... – едва выдохнул он.

И в этот кульминационный момент – еще мгновение, и они упадут в пропасть! – зазвонил телефон, стоявший возле дивана на журнальном столике. Громко, настойчиво, непреклонно. Надю словно ударило током.

– Не отвечай! – прошептал Леон.

Замерев и прижавшись друг к другу, они слушали эти упрямые трели. Потом они прекратились.

Но едва только Леон снова потянулся к Наде, как раздались другие трели – это надрывался его сотовый в ворохе одежды, лежавшей на полу.

– Это Альбина! – в ужасе прошептала Надя. – Она тебя ищет!

– Надя...

– Пожалуйста, молчи!.. – Она оттолкнула Леона от себя, одним движением натянула на себя платье, прямо на голое тело.

– Надя!

– Ничего не было, ничего не было... – пробормотала она. – Леон, ты должен уйти! Немедленно.

Несколько мгновений он смотрел на нее неподвижными, зеленовато-серыми, прозрачными глазами, потом стал быстро одеваться.

– Хорошо, – ожесточенно произнес он. – Но я скажу Альбине – а я давно хотел ей сказать, даже еще до тебя, что больше не могу жить с ней рядом...

– Нет, ничего ей не говори! – Надя быстро прикрыла ему ладонью рот. – Ты убьешь ее. Мы сейчас чуть не совершили ошибку!

Он ушел, и некоторое время Надя старалась успокоиться. Хотя сделать это было почти невозможно...

«Какая же я свинья! – с ненавистью подумала она. – Забыла о том, что Альбина – моя лучшая подруга. Самая-самая, лучше Лильки и Райки в сто раз! Она для меня на все готова, а я... Она вытащила меня из этого дурацкого санатория, когда Лилька и Райка забыли про меня и занимались своими проблемами, привезла к себе домой, оставила у себя ночевать... Пригрела у сердца змею, что называется! Никогда себе не прощу. А Леону, если он вздумает мне позвонить...»

И Надя стала придумывать, что она скажет Леонтию Велехову, если он вдруг снова попытается ворваться в ее жизнь.

Полночи она придумывала убедительные и строгие слова – настоящую проповедь, пока сон не отключил ее разум. А во сне к ней пришел Леон – и было все, чего они не успели сегодня сделать.

* * *

– Что это с тобой? – подозрительно спросила Лиля.

– А что? – испугалась Надя и посмотрела на себя в зеркало.

– Да ты на себя не похожа! – возмутилась Лиля. – Вся какая-то белая... нет, даже не белая, а зеленая, и глаза в разные стороны смотрят! Работаешь по ночам, да? У компьютера облучаешься?

– Лилька, глупая, да он в сто раз безопаснее телевизора, перед которым ты по полдня сидишь!