Звезды на рейде

— Здесь он лежал, — убежденно говорит Людмила Петровна, — но, теперь, пожалуй, его здесь может не оказаться. Ведь много воды утекло с военной поры…

Солдаты осторожно сняли верхние слои почвы, дошли до материковой глины… и, действительно, не нашли ничего. Тут кто-то вспомнил, что сразу же после освобождения города от фашистов летчики прославленной 17-й воздушной армии собрали и перезахоронили останки всех своих крылатых собратьев. Почти сорок лет Борис Печеный ухаживал за символической могилой. Сорок лет!

Скажите, а что в этом противоестественного? Ведь вся наша огромная земля от Карпат до Волги хранит в себе многие тысячи безымянных солдатских могил. Значит, делал человек святое и благородное дело — спасибо ему за это. И работа комиссии, кстати, была отнюдь не безрезультатной: пока шел поиск неизвестного пилота, в овраге за жилмассивом Сокол обнаружили место падения еще одного летчика, погибшего в 41 году, и место захоронения четырех (пока безымянных) разведчиков — в Амур-Нижнеднепровском районе.

Пройдите, к примеру, по улице Писаржевского — одной из немногих, относительно уцелевших в пожаре минувшей войны. Почти на всех старинных двух- и трехэтажных особняках чернеют давние надписи: «Проверено. Мин нет». И далее подписи красноармейцев, сержантов, офицеров-саперов. Это все — памятники высокого человеческого и воинского мужества, потому что прежде чем мы вошли в этот дом, прежде чем здесь поселились радость, музыка, смех, прежде чем родились и выросли наши дети — сюда однажды заходил воин с миноискателем, и миллиметр за миллиметром ощупывал наш дом, чтобы обезвредить и уничтожить коварную смерть, припрятанную врагами. И кто знает, дожил ли до победы этот красноармеец Иванов или сержант Смирнов, не подорвался ли он на мине в соседнем доме или на соседней улице, потому что, известное дело — саперы ошибаются в жизни всего один раз.

Наверное, для многих детишек, проживающих в таких домах, Родина начинается именно с этой надписи, и это воистину прекрасно. Но вот кому-то одна из этих надписей помешала и ее попытались содрать: на стене свежие царапины… Мне кажется, что это — кощунство. Иными словами такое деяние не назовешь. А по соседству, в доме № 5 по этой же улице Писаржевского, нашелся добрый душевный человек. Надпись «Проверено. Мин нет» взяли под стекло на четыре крепких болта, а вокруг соорудили железную рамку-козырек от дождя и снега. И появилась на улице неузаконенная мемориальная доска, и думается, что горсовет не станет возражать против ее существования.

Город наш — огромный живой организм, с пульсирующими артериями проспектов и улиц, с миллионами окон-глаз, с зеленой кровью садов и бульваров. Город — это наш дом, а дом свой человеку надлежит любить, но любить не потребительски, не созерцательно, а созидательно, действенно. Кто-то из великих, кажется, Виктор Гюго, устами одного из своих героев изрек добрую и мудрую истину: «Смысл человеческой жизни заключается не в том, чтобы брать, а в том, чтобы давать». И тот, кто посадил у памятника или просто на бульваре тюльпан, вырастил деревце или покрасил солдатский обелиск, может с чистой совестью ходить по этим улицам.

Но ведь есть совершенно иные индивидуумы, рвущие тюльпаны у обелисков, бездушно сдирающие со стены надпись, оставленную саперами в далеком уже 1943 году… Их мало, таких людишек с равнодушной душонкой. Мало, но они есть…

С чего же еще начинается Родина? «С той самой березки, что во поле, под ветром качаясь, растет?» Для некоторых детишек из старинного дома № 7 по улице Рогалева Родина, бесспорно, начиналась с огромного орехового дерева во дворе. Под его душистой благодатной сенью мамаши «выгуливали» в колясках малышей, и первое, что видели они, — огромные глянцевые листья над головой. Осенью могучее дерево щедро одаривало ребятишек со всей улицы крупными вкусными плодами. Но вот объявился в одной из квартир новый частновладелец. Первым делом новосел спилил орех («он мне мешает, закрывает солнце»), потом принялся за другие деревья.

Приехали из Зеленстроя, оценили убытки, нанесенные зеленому убранству города, почти в тысячу рублей, но кто возместит убытки чисто моральные, нравственные, кто залечит душевную обиду и детям, и взрослым? Деревьев уже не вернешь, а новые вырастут не скоро. Видать, не для всех Родина начинается «с березки, что во поле…»

Я начал этот разговор рассказом о неизвестном летчике, а в конце хочу вспомнить о летчике, хорошо всем известном. Жил в нашем городе до войны на улице Фабричной скромный человек Михаил Степанович Столяров. Слесарил рядышком, за углом — на маленьком заводике. Отсюда ушел в авиацию. В 1943 году, накануне освобождения города, прилетел майор Столяров бомбить фашистскую переправу. Блестяще выполнил боевое задание, однако не удержался Михаил Степанович от великого соблазна: помахать крылышками своим землякам и соседям, дать знать о себе — дескать, жив Мишка Столяров! Видать, проснулся в прославленном асе тот самый озорной мальчишка — с улицы Фабричной.