Звезды над обрывом

Матвей встретил Машку у школы сразу после уроков. Накануне они условились вместе пойти на репетицию циркового кружка: Машке не терпелось показать «брату» свои достижения. Вместе они дошли до Ямского Поля, и после Матвей два часа сидел в пустом зале циркового училища и смотрел, как полтора десятка парней и девушек сначала разминаются, делая гимнастику, а потом «работают» пирамиду. Машка, лёгкая и тоненькая, взлетала на самый верх по плечам здоровенных «нижних» и «средних» – и там, раскинув руки с зажатыми в ладонях красными лоскутами, истошно вопила:

– Привет от рабочего класса Москвы мировому пролетариату!

Затем шли тренировки на кольцах, на трапециях, на канате. Матвей завороженно наблюдал, как «сестра» летает между этими кольцами и верёвками, словно вовсе не держась за них, мелькая чёрным трико, похожая на смелую маленькую мушку, уворачивающуюся от мухобойки. Следя за её полётом, Матвей не сразу заметил, что к нему подсел крохотный старичок в чесучовом пиджаке.

– Рад вас приветствовать, молодой человек. Это вы – брат Маши Бауловой?

– Он самый, здравствуйте, – неловко отозвался Матвей, приподнимаясь.

– Сидите-сиди-и-ите… А я – её преподаватель, Зиновий Шмулевич Лупак. Видите, что вытворяет ваша сестрица? Это ведь большая редкость в нашем деле – такое бесстрашие! Ни высоты, ни публики не боится! И такая гибкость, лёгкость тела великолепная! Глядите, глядите, как летит! Да, Мария рождена для цирка… Может быть, вы сумеете воздействовать на её родителей?

– Ничего не выйдет, Зиновий Шмулевич, – заявил Матвей. – Тётя Ни… Мать наша – кремень! Если что постановила – так тому и быть!

– О да, я имел удовольствие быть представленным… – Лупак тяжело вздохнул. – Год назад я приходил к вам домой. Надеялся уговорить Нину Яковлевну отпустить дочь в цирковое училище. Ничего не вышло, хотя я старался быть очень убедительным! Нина Яковлевна почему-то твёрдо уверилась, что Мария свернёт себе шею…

– Свернёт непременно! – уверенно подтвердил Матвей. – Вы же её видите! Если есть куда залезть – наша Маша там поперёд всех окажется!

– Ну так почему бы не посвятить себя искусству? – грустно спросил Лупак. – Если падения всё равно неизбежны – а они ведь неизбежны, вы же сами видите, молодой человек! – так надо их хотя бы свести к минимуму! Здесь её научат и правильно работать, и правильно падать, и правильно восстанавливаться, если, не приведи бог… А без цирковой выучки Мария, насколько я её знаю, действительно может… так сказать… Вы знаете, что она прошлым летом на монастырскую башню лазила?

– ?!.

– Так она даже вам этого не рассказала?! Смотрите же, не выдавайте меня… Я живу, видите ли, в Ленинской слободе, возле Симонова монастыря… бывшего. Его взорвали три года назад, там сейчас Дворец культуры от завода ЗИС строится. А стену с тремя башнями оставили для потомков, как памятник искусства. Ну так вот, возвращаюсь домой из училища, поднимаюсь по лестнице, – а меня встречает на лестничной площадке милиционер! «Ваша дочь Марья Зиновьевна Лупак арестована и находится в отделении милиции!» Слава богу, что у меня только одна дочь, ей уже сорок пять лет, она живёт в Могилёве и арестовать её можно только за оскорбление сковородой пьяного соседа-пролетария! Так что я быстро понял, кто это придумал! И пошёл в отделение, и нашёл там вашу сестрицу! И ведь какая хитрюга, как мгновенно сообразила! И то, что я живу неподалёку, и что я её никогда не выдам… То есть мне в качестве её папаши пришлось подписаться под строками протокола: «Была снята сотрудниками милиции с башни Старо-Симоновского монастыря»!

– Не догадалась, стало быть, милиция? – сквозь смех уточнил Матвей.

– Вот вам весело, молодой человек, а мне, между прочим, было вовсе не до смеха! Там высота – сорок метров! Никакой страховки! Под ногами – старые кирпичи, которые на честном слове держатся… Я ужасно боялся, что эта история дойдёт до родителей Маши и… Короче, я подписал все бумаги, обещал принять самые строгие меры, выпороть нещадно, – и увёл вашу сестру из отделения. И спрашивается – неужели это было безопасней, чем здесь, у нас, под присмотром педагогов, с лонжой, с сеткой, с поддержкой товарищей?..

Матвей был вынужден согласиться и с тем, что Машка непременно найдёт, где себе свернуть шею, и с тем, что в цирке оно, конечно, будет поспокойней.

– Так поговорите же с Ниной Яковлевной ещё раз, молодой человек! – обрадовался Зиновий Шмулевич. – Между прочим, в цирке на Цветном работают ваши цыгане, целое семейство, и можно будет после Марию пристроить… Попробуйте, сделайте одолжение! Ваша сестра может стать великой артисткой! Если бы только удалось убедить вашу матушку!

В последнее Матвей не верил ни на грош, но с серьёзной физиономией пообещал предпринять ещё одну попытку.

Репетиция закончилась в пять часов. Машка выскочила из душевой весёлая, размахивая скрученным полотенцем как флагом. На её коричневых плечах блестели капельки воды, короткие курчавые волосы стояли дыбом.

– Ох, хорошо как! Ну что, не скучал? Всё увидел? Айда купаться, пока гроза не началась!

– На Москву-реку?