Звезды над урманом

– Шубы – это хорошо, – рассматривая и тряся малицы, обрадовался Архип.

В ночь, по яркому лунному мареву на воде, работая двумя веслами, беглецы заскользили по водной глади. Архип быстро привык к неустойчивому верткому суденышку. И уже после первого поворота ловко загребал со своей стороны веслом. Долбленка ходко пошла по течению, все дальше и дальше унося беглецов от Сибирского города Искера, последнего заслона хана Кучума. Теперь, кроме китайских купцов, промышляющих пушниной, и остяков-рыболовов вряд ли кто им встретится. Да и со стороны, одетые в малицы, друзья выглядели местными жителями и не привлекали особого внимания.

Глава 20

Исатай неустанно тренировал воинов. Каждый день с утра, пока утренняя прохлада не спала, он заставлял их разбиться по парам в конном или пешем строю и рубиться саблями с надетыми на них полосками из конской кожи. Опасное занятие давалось сразу не всем. Но опытный воин был упрям. Ведь в настоящей сече никто не спросит, умеешь ты биться на саблях или нет. Он шаг за шагом учил рубить сверху, сбоку, колоть прямо, разворачивать коня с помощью ног, если руки будут заняты, и за полтора месяца обучения его занятия дали свои результаты.

Командиров сотен ему помог подобрать Аблай. Десятников Исатай подбирал сам, учитывая силу, ловкость, а не происхождение. Отар был рядом. Передавал его поручения на тактических занятиях по охвату, свертыванию тысячи в боевой и походный порядок, обходе условного противника. Две сотни отобранных лучников тренировал сам Валихан. Учебная стрельба с места постепенно заменила стрельбу на скаку.

Единственной проблемой была экипировка небогатых воинов. Баи не сильно-то и желали раскошелиться на дорогое снаряжение. Местные богачи считали, что им достаточно поставить людей для отряда, а покупать им доспехи необязательно.

К середине осени прибыла еще и сотня батыров – профессиональных воинов. Она тоже формально вошла в тысячу Исатая. А к весне ожидали подход других тысяч из среднего и старшего джузов, которые должны были встретиться с Исатаем у Ат-Базара перед выступлением навстречу джунгарам. На зиму Аблай отпустил обученных воинов домой…

Первая заметила приближение к стойбищу двух всадников Ботагоз.

***

СИБИРЬ

– Дядя, разведка донесла, что южнее Сибирского ханства зреет восстание и неповиновение. Этим может воспользоваться Сейдяк, приобретя себе союзников. А три сотни ногайцев, пройдя Калмыкское ханство, бесследно исчезли в степях, – почтенно поклонившись Кучуму, доложил Маметкул.

– Знаю, Маметкул. Этот Аблай – настоящий баран, он никак не может определиться, кому ему служить. После падения Казани многие, как трусливые шакалы, стали вилять своими погаными хвостами перед царем Иваном. После того, как я лично зарезал Едигера, мы ходили походом на Пермский край, поднимали восстание чувашей, которые были недовольны порядками, учиненными царскими слугами. Сейдяк же постоянно нападал на наши окраины, мстя за отца и дядю. Я думаю, что мы можем пришедших к нам ногайцев послать потрепать Сейдяка и склонить на свою сторону Аблая, – рассуждая вслух, проговорил хан Кучум, принимая у слуги пиалу с чаем. – Найди свидетеля, Маметкул, и пусти слух, что их сородичей перебили люди Аблая и Сейдяка. Пусть мстят, – улыбнувшись гениальности своего коварного плана, поставив недопитую пиалу на достархан и откинувшись на подушки, закончил разговор Кучум.

Племянник, поклонившись, вышел из юрты.

Глава 21

– Был ты, Никитушко, в стороне дальней. Ой, и далеко, соколик, слетал. Хорошо, что нить жизни не оборвалась, да не остался тама-ка на веки вечные. Унесло тебя в дали дальние, времена студеные. Но многое и нам, старцам, ясно стало чрез тебя, сиротинушку. И про веру славянскую, и про веру греческую, и про русское царство от моря до моря, и про дальние странствия вплоть до звезд дальних. Да про мытарство народа русского, победы да поражения сынов земли нашей, – помешивая варево в котле, говорил вышедшему из гипнотического сна Никите старец Гостомысл.

Каменотес осмотрел своды шалаша, в котором находились четыре волхва. Он немного потряс головой и, почесав бороду, справился:

– Иж много ли я спал, люди непорочные?

– Да, почитай, три дня и три ночи, отрок, кричал во сне, бился с силами темными. Все порывался со товарищами уйтить. Токмо ушли они уже далече. Нагнать их трудно теперь. Да и не по пути с ними тебе покамест. Тобе Велесом силы дадены в будущее зреть. И наше окончание подхватить, когда не сдюжим мы нести на земле слово прежнее, – поднимаясь с корточек, наливши ушицы Никите в деревянную миску, отозвался Гостомысл.

Остальные старцы, слегка кивнув головами в знак согласия, по очереди начали наливать себе трапезу.