Звезды немого кино. Ханжонков и другие

Алиса обожала эту песенку — именно в той форме и в том звучании, как пела её Тоня, — и спела её на репетиции «Трёх сестёр». И так понравилась Станиславскому, что её сразу ввели в этот спектакль. «Я пела её всё время, пока была в Художественном театре». (Знаю из рассказа Веры Дмитриевны, что Коонен всегда пела эту песенку, когда её ожидали какие-то неприятные перемены).

Но в Художественном она не осталась — ушла в Свободный театр к Марджанову, а оттуда в основанный её мужем Александром Таировым в 1914 году Камерный театр. «Ей казалось, — писал Павел Марков, — что именно здесь — в режиссуре Таирова, на репертуаре Бомарше, Гольдони, Уайльда, на пантомимах Дебюсси и Донаньи, опираясь на обновляющиеся формальные задачи, она свободно овладеет театральностью, которая манила её в первые же годы сценической работы... Наиболее яркая представительница “эстетического театра”, она полностью исчерпала его возможности... Будет страшно, если гипноз прежних успехов остановит её рост».

Гипноз, по счастью, её не остановил — более успешно остановила сталинская власть. Её (и Таирова) уникальный театр — трагедийный, буффонадный, многозначный, высочайше и широчайше интеллигентский — оказался ожидаемо чужд официозному соцреализму. В 1949 году театр закрыли, Таиров, не выдержав гибели любимого детища, умер, а Коонен ушла из профессии, замкнулась в себе.

Вот как она рассказывала о неожиданном киношном крещении: «Наступало лето. В Москве было душно, пыльно, очень хотелось уехать куда-нибудь отдохнуть, но денег не было. Надо было подумать о заработке. И тут известный кинорежиссёр Касьянов предложил мне сыграть ведущую роль в картине “Девушка из подвала”. Я с радостью согласилась. Помимо заработка мне было интересно попробовать себя в кинематографе. Но сценарий картины не отличался оригинальностью, это была типичная мелодрама. Девушку, работающую в прачечной, соблазняет молодой богатый барин. Она попадает в среду развращённой золотой молодёжи и становится модной кокоткой, тяжело переживая своё падение. Прочтя сценарий, я заколебалась, стоит ли браться за эту роль, и пошла за советом к Таирову.

“Соглашайтесь, — сказал Александр Яковлевич. — Сюжет банальный, но Касьянов культурный человек, думаю, он сумеет снять штампы и пошлость сценария. А что касается героини, то я уверен, что у вас получится дама с камелиями, и вы будете вызывать слёзы у зрителей”.

Этот мой дебют в кино неожиданно имел большой успех. Меня наперебой стали приглашать сниматься, уговаривали бросить театр, сулили карьеру кинозвезды. Но я стойко отвергла все соблазны, отказалась даже от приглашения Мейерхольда сниматься в “Дориане Грее” Уайльда. Я согласилась сниматься ещё только в одной картине — “Дикарке”, которую ставил Гардин. Работать с ним было очень приятно, съёмки проходили главным образом на натуре...»

Она согласилась сниматься ещё в четырёх картинах, но сути это не меняет — романа с кино у неё не вышло. Впрочем, я видел останки её первой нескромной ленты и честно скажу, что мне она даже понравилась.

Добавлю ещё от себя: я был шапочно знаком с Алисой Георгиевной и могу поклясться, что никогда не видел столь сильной, столь победительной дамы. И в глуховатых нотках её голоса, и в деликатно-сдержанной улыбке, и в осторожных движениях рук она источала волю и какое-то вызывающее упрямство. Такой и осталась она в моей памяти — умной и вызывающе непокорной...

Почти забыта сегодня такая популярная в своё время актриса, как Наталья Ивановна Кованько (по отцу Фастович, псевдонимом стала фамилия матери). Она была дочерью офицера Черноморского флота, родилась в 1899 году в Ялте. Карьеру в кино начала в самое роковое и вроде бы неудачное время — в 1917 году. Дебютировала в постановках, снятых её мужем — популярным, хотя и не слишком ценимым культурной публикой режиссёром Виктором Туржанским. (Ханжонковский «Пегас» успел отозваться о его фильмах очень иронично).

До этого дебюта гражданской женой Туржанского была юная знаменитость, прима МХТ Ольга Бакланова. Но в самом начале революции они расстались, и главной актрисой этого самолюбивого режиссёра стала Наталья Кованько. Она стала его женой и в 1919 году вместе с мужем и другими работниками «Товарищества И. Ермольева» на греческом судне эмигрировала. Поначалу они оказались в Италии, но попытка с ходу обосноваться здесь кончилась неудачей, и вскоре актёры вновь объединились в Париже.

Появление Кованько в фильмах «Сказки тысяча и одной ночи», «Прелестный принц», «Денщик», «Песнь торжествующей любви» утвердили за ней звание звезды и первой красавицы. Возомнив себя звёздами мирового класса, в 1926 году они с мужем уехали в Голливуд, но через полтора года вернулись в Европу — по сути, несолоно хлебавши. Во Франции актриса продолжала сниматься в фильмах мужа, однако предпоследний заметный фильм с её участием, «Мишель Строгов» по роману Жюля Верна, был снят в 1924 году, а последний (и уже далеко не главный) — только через десять лет. К тому моменту её брак с Туржанским уже распался. Как она жила и работала эти десять лет, неизвестно.