Звезды нового неба

– Не слишком ли щедро? – возмутился кто-то еще, – и где гарантия, что они нас не обманут? Захапают наши подношения и смоются в свое логово. Ищи их потом!

– Здесь, на самом деле, присутствует взаимный интерес, – внешняя невозмутимость определенно давалась профессору нелегко, его лоб поблескивал от пота, – никарам изредка требуется кое-какое оборудование и материалы, которые они сами производить не в состоянии. Мы можем предложить все то, что отделяет их от полной автономности – сырье, оснастка, технологии. Так и их собственные шансы на выживание будут выше, ведь после гибели Земли они все равно всего этого лишатся. Поэтому я думаю, что они заинтересуются, а от возможного подвоха мы будем застрахованы, поскольку не станем передавать им все и сразу, тем более, что это невозможно по чисто техническим причинам.

– Путь так, но каким образом Вы собираетесь передать им свое предложение? Никарского посольства у нас нет, их дипломаты с официальными визитам к нам не заглядывают, даже телефончик для связи не оставили. Где и как Вы будете их искать?

– М-м-м, есть тут на примете один вариант…

Генерал остановил запись.

– Вот такие дела, сынок, – он вместе с креслом развернулся ко мне, – теперь ты догадываешься, для чего тебя вызвали?

Я открыл рот, собираясь ответить, но так ничегошеньки и не смог из себя выдавить. Через некоторое время, спохватившись, я подобрал челюсть, но ответ в моей голове так и не сформулировался. Мозг гудел, как трансформатор под перегрузкой. Я сам себе напоминал маленького ребенка, безуспешно пытающегося откусить от кусок от огромного яблока. Точно так же, как его зубки беспомощно скользят по гладкой кожуре, мои мыслительные потуги упорно отказывались вмещать полученную информацию в прокрустово ложе моего убогого разумения. Она оказалась для него слишком велика.

Сколько раз я наблюдал подобные сюжетные повороты в бесчисленных фильмах-катастрофах. Земля то гибла под ударами астероидов, то корчилась в муках, заразившись жутким вирусом, то тонула в водах нового Великого Потопа. Все эти киношные катаклизмы уже успели приесться, и потому я никак не мог сжиться с мыслью, что теперь все происходит в действительности. Быть может, это дурной сон или какой– то нелепый розыгрыш? Хотя вряд ли – слишком высокие сферы оказались приведены в движение, чтобы все можно было объяснить банальной шуткой.

На сей раз все закрутилось всерьез, и меня стремительно затягивало в самый центр этого водоворота.

– Вот дерьмо! – я облизал пересохшие губы, – и что же от меня требуется?

– На словах все просто, – Луцкий побарабанил пальцами по столу, – ты должен принять приглашение Кадесты, а попав на борт их станции, встретиться с руководством и договориться о передаче нам «Джордано Бруно». Вот, собственно, и все.

– Ха-ха, – меланхолично констатировал я, – раз плюнуть.

– Поверь мне, я нисколько не обольщаюсь насчет всей этой затеи. В той цепочке, что ведет к ее успешному завершению, слишком много всяких «если», а некоторые ее звенья основаны на голых домыслах и догадках. Шансов на успех немного, но мы обязаны использовать их все.

– Самым слабым звеном всей вашей конструкции являюсь как раз я, – мне захотелось рассмеяться, но онемевшее лицо отказалось меня слушаться, – я не политик, не бизнесмен, не ученый, не оратор, в конце концов! Я – мямля, который краснеет и теряется, когда надо девушке цветочек подарить, а вы вешаете на меня судьбу всего человечества!

– Не переживай! Не все рождаются донжуанами. А насчет остального мы тебя натаскаем.

Последующая неделя стала самой безумной неделей всей моей жизни, и я сам не знаю, как не подвинулся умом за эти несколько дней. Подобно тому, как тысячетонное усилие, развиваемое мощным прессом, концентрируется на крохотном наконечнике пуансона, все надежды и опасения, амбиции и подозрения десятков исключительно высокопоставленных людей оказались сфокусированы на моей скромной персоне.

А началось все в первый же день со «смотрин», как окрестил это мероприятие Луцкий, где они со Слепневым представили меня Совету Безопасности и еще целому ряду больших шишек. Заранее зная, что ничегошеньки путного из такой затеи не выйдет, генерал сразу настроил меня на нужный лад.

– Скажу сразу, – он по-отечески положил мне руку на плечо, – ты им не понравишься. Это факт, смирись ним и даже не пытайся произвести на аудиторию благоприятное впечатление. Всем не угодишь.

– Что же мне тогда делать?

– Расслабиться и не придавать происходящему большого значения. Если тебя будут о чем-то спрашивать – отвечай. Говори то, что думаешь, не изобретай ничего сверх необходимого. Не хочешь отвечать – так и скажи, перебьются.

– Вам легко говорить, – хмыкнул я, – а я вот не уверен, что у меня получится сказать «нет», когда меня сам Президент расспрашивать будет.

– Помни, парень, сейчас ты им нужен, а не наоборот. Если будут слишком сильно наседать, ты вообще можешь послать их вдоль по улице. И они проглотят, никуда не денутся. Слишком многое на тебя завязано, и им придется с тобой считаться. Быть может, даже заигрывать начнут.

– С какой стати?