Звезды нового неба

– Согласен, ситуация непростая, и я бы ни за что на свете не согласился бы поменяться сейчас с тобой местами. И, к сожалению, помочь тебе я также ничем не могу. Это должно быть только твое решение, я не хочу и не могу брать на себя чужую ответственность за судьбы миллионов людей.

– Миллиардов, – рассеянно уточнил я.

– Я не требую от тебя ответа прямо сейчас, – продолжал дядя Оскар, – завтра утром я созову Совет, чтобы ты мог сделать свой доклад. И вот там тебе уже придется определиться, о чем нас просить. Я-то одобрю любой вариант, но за остальных поручиться не могу. Думаю, никто не пойдет на то, чтобы категорически отвергнуть любую возможность помощи, но вот выдвинуть встречные условия – это наверняка. Что именно от тебя потребуют в случае с «Джордано», ты уже знаешь. Малгер, когда хочет, очень хорошо умеет разглядеть суть проблемы, так что на этот счет можешь не сомневаться. Но вот их реакцию на второй вариант я предсказать не берусь – слишком уж он отчаянный, что правда, то правда. Здесь можно сыграть на элементе неожиданности, ведь к такому повороту ни Малгер, ни другие будут не готовы.

– Их реакцию предсказать несложно, – хмыкнул я, – «бред»!

– Куберт предоставит тебе все необходимые расчеты и выкладки, чтобы ты говорил не с пустыми руками, – дядя Оскар вопросительно взглянул на ученого, – сделаешь, Куб?

– Да-да, – встрепенулся тот, очнувшись от раздумий. Наша безумная идея поглощала его все сильней, – конечно подготовлю, нет проблем.

– Против таких аргументов возразить им будет нечего, его репутация всем прекрасно известна, так что не бойся. Сейчас иди, поужинай с Кади, отдохни, и утром все будет выглядеть совсем по-другому. Все у тебя получится.

На том мы и расстались. В сопровождении Кадесты я проследовал до гравизоны, где мы с ней забились в облюбованную кабинку ресторанчика, и она заказала нам что-то поесть. За все это время ни она ни я не произнесли ни единого слова, словно онемели. И это было к лучшему, я не то, что разговаривать, видеть никого не хотел. Я даже не помню, что мы ели. Кади же каким-то женским чутьем уловила мое состояние и не пыталась завязать со мной беседу. Попытайся она хоть как-то меня развеять, отвлечь – я бы почти наверняка сорвался.

У двери каюты она на прощание чмокнула меня в щеку.

– Не забивай себе голову, спи спокойно. Все будет хорошо.

– Только на это и надеюсь.

Девушка ушла, и я остался один на один с тяжелыми думами, вес которых буквально сгибал мою спину. Или же это я просто успел отвыкнуть от гравитации? Шаркая ногами как древний старик, я проковылял в душ, а после рухнул на кровать, тупо уставившись в потолок, по которому плыли отсветы от реактора. Мысли в голове слиплись в бесформенную вязкую массу, лишившись последних остатков связности и до сих пор не сформировав четкого мнения насчет предпочтительного варианта. Хоть монетку бросай. Только одно было мне предельно ясно – какое бы решение я не принял, тех, кто проклянет меня за него, наберется предостаточно. А я не настолько прожженный циник, чтобы от этого так легко отмахнуться.

Перекатившись набок, я подтянул к себе свою сумку и достал из нее аптечку. Впервые за много лет я решил прибегнуть к помощи снотворного. Не то, чтобы я опасался, что не смогу заснуть, просто я не хотел видеть сны. Я боялся тех видений, что могли мне в них явиться.

Нельзя сказать, чтобы наутро я чувствовал себя существенно лучше.

Если вечером мне было откровенно паршиво, то сейчас я ощущал себя… никак. Навалившаяся на меня ответственность буквально выдавила из моей души все тревоги и переживания, превратив в бесчувственного робота. Быть может, я настолько вжился в образ представителя целой планеты, что начал отражать некие усредненные эмоции всех жителей Земли. То есть абсолютный ноль.

Мы с Кадестой позавтракали и отправились в зал совещаний, причем девчонка вела меня какими-то окольными путями, и к месту назначения мы подрулили со стороны технического коридора. Как выяснилось, дядя специально попросил ее позаботиться о том, чтобы я ненароком не пересекся с кем-нибудь из Совета раньше времени. Совсем нелишняя предосторожность – по крайней мере, я сам был далеко не в том настроении, чтобы откровенничать с каждым встречным.

В каморке, куда Кадеста меня затащила, обнаружился еще и Куберт, причастность которого к обсуждаемому вопросу дядя Оскар также не хотел до поры афишировать.

– Уф, ребята, я всю ночь не спал, – признался он, – раз десять расчеты перепроверил, все сходится. Твоя идея, Кади, вполне реальна, хотя и чертовски сложна технически.

Мы перекинулись с ним еще парой-тройкой общих фраз, он сбросил на мой планшет результаты своих расчетов, и мы снова умолкли, погруженный каждый в свои мысли. Куберт и впрямь выглядел неважно и зевал буквально каждую минуту, а потом и вовсе задремал. По крайней мере, так мне показалось. Да я и сам, заразившись от ученого, начал клевать носом, но тут в приоткрывшуюся дверь заглянул дядя Оскар и поманил меня пальцем.

– Ну как, готов? – поинтересовался он и, желая приободрить, потряс меня за плечо.