Звезды с корицей и перцем

Связка активных врат Сторры и пассивных Смайи была рассчитана на движение преимущественно в одну сторону. Для перехода со Смайи на Сторру, «поперeк течения», требовалось втрое больше энергии – и вчетверо больше денег на билет. Поэтому Эльга писала письма. Отправка одного письма обходилась как раз в еe месячный заработок у эры Варинг.

В первый год после открытия Врат Эльга послала в Гристад четыре письма, но ответа не получила.

А однажды поняла, что как-то привыкла вставать ни свет ни заря, возиться с тестом в кухонной духоте, копить деньги, надеяться и ждать. Не самая плохая жизнь…

Минна съела ещe одну сайку и встала к столу. Движения у неe были слегка заторможенными. А булочки выходили не такими красивыми, как у Эльги, даже когда она хорошо высыпалась. Но вдвоeм они справились быстрее.

Противни с сайками были ненадолго отставлены в сторону. Подоспела порция кренделей, и их место в печи заняли плюшки, как раз настоявшиеся.

Скоро Минна разложит свежую выпечку на витринах, переоденется и выставит на прилавок букетик левкоев. В это время Курт будет с громким лязгом поднимать ставни, отпирать двери, натягивать полотняные пологи над окнами, не торопясь протирать стeкла, выносить наружу кадки с цветами, писать на доске у входа названия и цены – и всe это с видом, исполненным важности. Минна станет встречать утренних покупателей, щебетать о погоде и заворачивать им горячие ещe сайки. Потом она пойдeт вздремнуть, и за прилавок придeтся встать Курту. Эльга в это время обычно занималась Кондитерией – чтобы к обеду, когда закончатся занятия в школах, были готовы пирожные и конфеты. Позже Минна снова выйдет в зал, Курт поможет Эльге с булочками на вечер, и ещe до закрытия она отправится домой. А назавтра всe пойдeт по кругу…

– Как закончишь со сладостями, загляни к бабушке, – сказала Минна, перекладывая румяные крендели с кардамоном в низкую широкую корзину, застланную полотном. – Она хочет с тобой поговорить.

Комната эры Варинг походила на склеп. Сумрачно и затхло – и неподвижное тело на высоком ложе. Больная казалась бесцветной куклой в траурных декорациях, выставленных к финалу трагической пьесы. В еe волосах не осталось тeмных прядей, сорочка пенилась у горла белоснежной кружевной оборкой; белым было пухлое одеяло. Глаза на бледном, как опара, лице вылиняли и покраснели.

– Открой шторы, – попросила она звучным, совсем не старческим голосом.

В узкое, но высокое окно хлынул поток света, и комната сразу ожила. Побелка на стенах засияла, простенькие вышитые пейзажи заиграли красками, старинная мебель с резьбой явила всю красоту благородного дуба.

Эльга помогла эре Варинг сесть и принять пилюли, невольно вспоминая старые фотографии в альбоме с малиновой плюшевой обложкой, в который ей пару раз довелось заглянуть. На них эра Варинг была темноглазой, кудрявой и весeлой.

– Бери стул, садись поближе, – велела она. – Моe время подходит… Не спорь! И не жалей меня. Я жила, как хотела, жила долго… Надеюсь, у Курта с Минной хватит ума не угробить мою булочную. Ты бы справилась лучше. У тебя есть талант, мозги и характер. Но ты не хочешь быть кондитером. Ты хочешь другого.

– Жизнь не всегда даeт нам то, что хочется, – сказала Эльга.

Два года назад она не отличала аптечный корень от куркумы и умела завести лишь самое простое тесто. Эра Варинг сама учила еe, расспрашивала о жизни, и между ними установилось что-то вроде дружбы. Если бы эра Варинг предложила ей булочную, она бы, пожалуй… согласилась. Но эра Варинг не предложит. Кровь не водица.

Больная вздохнула:

– Ты слишком молода для горькой мудрости. Тебе надо идти вперeд, делать, что душа просит.

На такие разговоры Эльга привыкла улыбаться и пожимать плечами.

– У меня есть кое-что для тебя. – Эра Варинг шевельнула тяжeлой морщинистой рукой. – В комоде, в верхнем ящике, под салфеткой… возьми стамеску. Нашла? Теперь отодвинь фикус.

В углу, между окном и комодом, стояла деревянная кадка со старым, сильно изросшим деревом. Эльга оттащила еe в сторону, стараясь не поцарапать крашеный пол. Стало видно, что доски в этом месте составные. Следуя указаниям эры Варинг, Эльга поддела стамеской ту, что ближе к окну, и один за другим вынула четыре параллельных отрезка длиной в руку. В дыре под ними обнаружился ящик с ручкой.

– Он тяжелее, чем кажется, – предупредила эра Варинг.

Эльге пришлось напрячь все силы, чтобы выволочь находку наверх. С виду ящик был, как громоздкий старинный патефон: корпус из лакированного дерева, без единой потeртости или царапины, на углах кожаные накладки, сбоку металлическая рукоять для завода.

Но Эльга поклялась бы жизнью, что это прагмат.

Известно, что нельзя почувствовать вибрации непроявленной страль-структуры; прагма раскрывает себя только в когеренции с оператором. И всe же Эльге казалось, что «патефон» ждeт еe руки, как истосковавшийся по ласке кот. От желания заглянуть под крышку зудели кончики пальцев.

– Попробуй, – предложила эра Варинг. – Только ручку не крути.