Звезды смотрят вниз

В этот день он пропустил обычный обед в клубе и вернулся домой часов около шести. Насвистывая, развёл огонь в камине, отдал честь холодному пирогу с бараниной, запив его виски, затем умылся, причесался, накинул новый клетчатый халат и сел читать газету и ждать.

Время от времени глаза его обращались к часам на стене. Порой шум автомобиля на улице заставлял его насторожённо выпрямляться в кресле. По мере того как стрелки описывали круг за кругом его гладкий красивый лоб начал хмуриться, но в девять часов резкий звонок у двери заставил его поспешно вскочить.

Лаура вошла с какой-то нервной стремительностью. На ней было непромокаемое пальто и старая коричневая шапочка, плотно обтягивавшая голову. Ботинки были забрызганы грязью; Джо подозревал, что она шла пешком всю дорогу от «Хиллтопа». Она была очень бледна.

— Как видите, я пришла, — объявила она с горькой враждебностью, держа руки в карманах пальто и насторожённо выпрямившись. — О чём вы хотели поговорить со мной?

Джо не пытался даже подойти к ней. Он не поднимал глаз от пола.

— Я рад, что вы пришли, Лаура.

— Ну, а дальше что? — спросила она все тем же сдавленным голосом. — Вы бы лучше сразу сказали, что вам надо. Я не могу оставаться тут долго.

— Присядьте, — попросил он с братским дружелюбием, — не можем же мы разговаривать стоя. Вы утомлены, у вас совсем замученный вид! — Он тактично отвернулся и помешал уголья в камине, так что пламя снова ярко вспыхнуло. Лаура наблюдала за ним с холодной иронией, затем со вздохом усталости упала в кресло. Сказала с горечью:

— Я не имела ни одной ясной минуты с тех пор, как ушла в последний раз из этой проклятой комнаты.

— Я знаю. — Он сел на своё место с самым целомудренным видом и стал смотреть в огонь. — Но ведь мы не могли предвидеть, что случится, Лаура. Как мы могли это предвидеть?

— Каждый раз, как я на него взгляну… — Рыдание перехватило ей горло. — Каждую минуту… Он меня теперь не выносит. Вы это заметили, да? Ему как будто тягостно, когда я подле него. Он уехал в Борнмаус в дом отдыха и просил, чтобы я с ним не ездила. Так мне и надо, поделом мне! О боже, как я ненавижу и презираю себя!

Джо промычал что-то сочувственное.

— Не смейте! — вскрикнула она. — И вас тоже я ненавижу и презираю.

— Не следует, чтобы Стэнли узнал что-нибудь о нас, — сказал Джо тоном увещания. — Ничего решительно он не должен знать.

— Ещё бы! — Она повернулась к нему с жестокой насмешкой. — Ведь вы-то не собираетесь ему рассказать, а?

— О нет, — отвечал он странным тоном. Встал и, подойдя к буфету, смешал крепкое виски с содой. — Нет, если вы будете со мной заодно, Лаура. Выпейте-ка это, у вас совсем больной вид.

Она машинально взяла стакан, продолжая пристально глядеть на Джо.

— Что это значит — быть заодно с вами?

— Ну… мы должны быть друзьями, Лаура. — Он отхлебнул из своего стакана, хмуро размышляя о чём-то. — «Со всеми в дружбе» — вот мой девиз, я человек миролюбивый. Подумайте, как неудобно было бы, если бы вдруг всё открылось. Ни Стэнли, ни нам от этого лучше бы не стало. Стэнли я теперь нужен на заводе. У меня имеются разные проекты насчёт расширения, слияния. Да вот только на днях я вёл переговоры с Джимом Моусоном из Тайнкасла. Вы, верно, его знаете, это один из самых крупных дельцов в Тайнкасле. И если Моусон, Стэнли и я соединим усилия, то вы представить себе не можете, как мы могли бы реорганизовать завод. Мы превратили бы его просто в золотое дно.

— Понимаю, — жалобно прошептала Лаура. — Я вижу, чего вы хотите. Вы мною пресытились. А теперь хотите меня использовать, использовать то, что было между нами…

— Лаура, ради бога, как вам не совестно! Это верх несправедливости. Мы будем работать компанией, на всех хватит, тут можно загребать кучи денег.

— Денег! Вы ни о чём другом, кроме денег, не думаете. Жалкий человек!

— Я не более как человек, Лаура. Все мы слабые люди. Оттого я и не устоял перед вами.

— Перестаньте! — оборвала она свирепо.

Он замолчал. Лаура выпила своё виски. Оно её подкрепило. «Джо, по крайней мере, практичен во всём, что делает», — подумала она и с ненавистью посмотрела на него. В течение всех этих недель она ненавидела его, вспоминая его шумливость, вульгарность, ненасытный эгоизм, физическую грубость. И всё же вынуждена была скрепя сердце признать, что он в сущности не грубиян. Он красив, удивительно красив. У него прекрасное мускулистое тело, пленительные карие глаза. И она научила его кое-чему — одеваться, следить за собой, быть чистоплотным. В известном смысле он был её созданием.

— Вы на меня все ещё сердитесь, Лаура? — спросил он смиренно.

— Я о вас просто не думаю.

Пауза. Лаура бесцеремонно протягивает свой пустой стакан.

— Налейте ещё. Думаю, что заслужила второй.

Джо поспешно налил ей виски. Вздохнул:

— А я очень много думал о вас всё это время. Мне вас недоставало.

Она отрывисто засмеялась и проглотила своё питьё с таким видом, как будто оно очень горькое.