Звезды-свидетели. Витамин любви

Но он все равно был счастлив, что у него семья, Тина и Лариса, и что Лариса испытывает к нему пусть не любовь, но благодарность, и пока еще верна ему. Когда же она почувствует, что ей тесно в этой семье, что она набралась сил для другой, более интересной и насыщенной жизни, он отпустит ее. Во всяком случае, он так думает. Думал.

Он знал, что им трудно вдвоем в одном доме, в одной семье. Что они обе, несмотря на свою нелюбовь к нему, все равно ревнуют его. Тина считает его своей собственностью. Лариса – своей. Порой так ругаются, что даже забывают накормить его, когда он возвращается домой с работы. И он идет на кухню, находит что-нибудь, ужинает и ложится спать.

То, что Лариса решила убить своего бывшего мужа, чтобы отомстить, чтобы успокоиться и восстановить какое-то равновесие в душе, он узнал случайно. Пришел с работы раньше обычного (в мастерской произошел небольшой пожар, и всех отпустили) и застал Ларису за странным занятием. Она, стоя посреди комнаты, во всем черном, словно репетировала сцену из трагедии. «Тебе больно? Тебе очень больно? Вот и мне тоже было больно, когда ты бил меня, бил меня по лицу… неужели ты думал, что тебе все это сойдет с рук? Ты… Ты очень скоро умрешь…» Она говорила еще много чего, не зная, что ее слышат и видят, а потому и монолог был бездарный, злой, косноязычный, неталантливый. Сначала он просто слушал ее, пытаясь понять, зачем ей это нужно, и оценивая ту степень внутренней боли, которая еще не прошла и ранила душу. А потом, когда она в каком-то исступлении, закатив глаза, начала рассказывать несуществующему собеседнику (точнее, будущей жертве), как у нее созрел план его убийства, как она купила витамины и выкрала в ветеринарной клинике яд, понял, что дело зашло слишком далеко. Но что он мог ей сказать, как остановить, если и в этом случае посчитал себя виновным в том, что оказался таким слабым и неинтересным ей, что она никак не может забыть своего прежнего мужа, пусть даже и тирана. Он не сумел внушить ей любовь, значит, пусть все идет так, как идет. Если же она на самом деле решила убить Геннадия Изотова, если ее вычислят, задержат, то он скажет, что убийца он, и расскажет все так, как слышал от нее самой. Про желтые капсулы.

Потом в подвале дома нашли отравленную кошку, и он понял, что это был первый шаг – Лара проверила яд.

Однако время шло, Лариса успокаивалась. Она находила удовольствие в том, в чем его находит каждая нормальная женщина в ее возрасте и с ее темпераментом – в покупках. Желая наверстать упущенное, она стала как-то болезненно много тратить деньги. Поначалу, когда траты были разумными, он старался не обращать на это внимания, даже где-то радовался тому, что она приходит в себя, что к ней возвращается вкус к жизни. Да, собственно говоря, и потом, когда деньги просто таяли на глазах, он тоже, не в силах упрекнуть или дать понять, что так нельзя, молчал.

Молчал даже тогда, когда видел, какой ненавистью наливаются глаза его дочери, видящей на мачехе очередное платье или блузку. Молчал потому, что понимал: если он скажет Ларисе хотя бы слово, упрекнет ее, то, во-первых, дома будет скандал, во-вторых, это настроит ее, Ларису, против Тины, которая не промолчит, непременно поддержит отца. И снова между Тиной и Ларисой начнется война.

Вот он и молчал.

Молчал он и тогда, когда понял, что у Тины появился кто-то, кто дарит ей подарки. Когда от нее стало попахивать алкоголем и сигаретами. Когда она стала приходить домой за полночь, а потом и под утро. Когда заметил в ее комнате на столике противозачаточные таблетки. Когда нечаянно подслушал разговор Тины с Ларисой: Лариса, взрослая дура, подстрекала свою падчерицу заняться шантажом своих любовников. Кажется, в этот же раз она поделилась с Тиной своими планами, касающимися ее новых любовников… Все, как он и предполагал. Да, еще прошлись по нему… Поговорили. Тина сказала что-то насчет его характера. И Лариса разошлась, не остановить, вошла, что называется, в раж: «Да нет у него никакого характера, в том-то все и дело. Был бы у него характер, он бы и тебя держал в ежовых рукавицах… А так… Он вообще-то мужик неплохой, добрый. А вот ты – сучка редкая».

Чувствовалось, что между ними возникло сильнейшее электрическое поле: еще немного – произойдет мощнейший разряд, и они сгорят факелами. Да и разговор между ними вышел страшный, опасный. Тина попросила Ларису оставить его в покое: «Уходи. Пока не случилось чего…» И она, Лара, вспыхнула: «Убьешь меня, говоришь? Да у тебя мозгов нет совсем… Подумай, что тебя ждет, если ты убьешь меня. Тюремная камера с такими же оторвами, как ты, и беспросветное будущее. Когда тебя выпустят лет через пятнадцать-двадцать, ты будешь больная, беззубая…»

Это было уже после того, как погибли одноклассницы Тины – Мила и Тамара.