Звезды-свидетели. Витамин любви

– Да-да, и на конечностях ни царапины. Ее на самом деле либо убили здесь (что вряд ли, поскольку отсутствуют следы крови на том месте, где ее обнаружили), либо убили в другом месте, а труп привезли сюда. Но на самом деле невозможно не обратить внимания на то, что тело Тины, наряженное в красивое платье, словно приготовлено…

– …для погребения? – взяла на себя смелость предположить Глафира.

– Именно, – прошептала Лиза. – Тело выглядит так, словно его собирались положить в гроб. Или мы все сходим с ума…

24

19 июня 2010 г.

Он не знал, как спросить ее о том, зачем она оставила тело в парке. И зачем понадобилось убивать Тину именно в парке. Как будто бы для этого нельзя было найти другое, более тихое и спокойное место.

Во всем, что случилось в его семье, он винил только себя. Сначала умерла Маша, жена. И все потому, что он вовремя не починил машину, и по дороге в больницу, куда он вез ее с перитонитом, она скончалась. Умерла потому, что машина заглохла на дороге. Вокруг была ночь, улицы пустынны… Он вызвал «Скорую помощь», но, когда она приехала, Маше уже нельзя было помочь.

Он, как мог, пытался создать новую семью. Приводил в дом женщин, которые, по его мнению, могли составить его счастье, и каждая из них могла бы стать хорошей матерью для Тины. Но она, вероятно, обладавшая особым, детским чутьем, быстро открывала на них глаза, и ему приходилось соглашаться с ней, что все это – не то. И что ни с одной из них у него ничего бы не вышло.

В сущности, ему надо так мало от женщины, что порой он готов был сам рассказать очередной избраннице, как он вообще представляет себе семейную жизнь. Но что-то мешало ему сделать это, а женщина, запутавшись в собственных чувствах и представлениях о новой семье, как-то очень быстро отступала и уходила, оставив его с Тиной на произвол судьбы.

А нужно ему было от женщины одно – совсем немного человеческого тепла, благодарности и верности. Он готов был работать сутками, чтобы только семья ни в чем не нуждалась. Но так выходило, что, сколько бы он ни работал, дом все равно всегда выглядел каким-то выстуженным, неуютным, грязноватым, пахнущим одиночеством и безысходностью. Деньги, которые он зарабатывал, Тина тратила неумело, совершенно не могла экономить, да и хозяйство вела плохо, как-то не по-женски. Продукты, которые она покупала впрок, часто портились и выбрасывались ведрами. Одежда, на которую она тратила большую часть денег, вообще мало походила на одежду, по его мнению, и на эту тему они иногда жарко спорили. Было такое ощущение, будто бы Тина носит колготки и куртку, а полоска ткани между ними почему-то называлась юбкой. Джинсы она носила таким образом, что они спадали предельно, едва держась на бедрах, отчего символические трусики-стринги, обтягивающие тонкой полоской талию, были открыты всему белому свету. Особенно неприлично, по его мнению, они смотрелись в розовом варианте.

После ссоры с дочерью ему всегда становилось как-то особенно невыносимо, и жизнь вообще теряла смысл. Ему было страшно возвращаться домой, где все было пропитано обидой дочери, ее слезами и упреками. И, что самое ужасное, во многом она была права. Ведь это по его вине она лишилась матери, которая просто не успела научить ее женской работе, не привила ей какие-то элементарные навыки. Не научила, как вообще жить, что делать, что любить, а что считать злом. В сущности, у Тины никогда не было близкого человека, которому она могла бы доверить свои девичьи тайны.

Ему же она никогда и ничего не рассказывала. И раздражалась всякий раз, когда, вернувшись поздно ночью домой и разбудив его, не слышала ни слова упрека. Он, увидев ее, живую и здоровую, казалось, радовался, успокаивался и возвращался в спальню – досматривать сны. Набираться силы для нового рабочего дня.

– Я знаю, что ты молчун, но нельзя же постоянно молчать! Ты иногда просто похож на идиота, на больного человека, которому нечего сказать. Стоишь, хлопаешь глазами и молчишь. Ты – не животное, скажи же что-нибудь!

– Тиночка, ты – все, что есть у меня, – говорил он и, чувствуя, что не может совладать со своим волнением, готов заплакать от чувства обреченности, уходил к себе.

Он видел, как одеты ее одноклассницы, как живут, на каких машинах ездят. Это по его вине в Тине развился такой гигантский комплекс неполноценности. Это по его вине она сделала важное для себя открытие, что главное, что у нее есть, – это ее молодость, нежное лицо и стройное девичье тело. И что, будь у нее даже сто пядей во лбу, она все равно не станет такой уверенной в себе, как Мила Казанцева.

Лариса появилась в их доме неожиданно. Он не собирался жениться. Просто встретил на улице знакомую девушку и понял, что она – настоящая жертва семейного насилия. Привел к себе, приютил, вылечил, женился на ней и сразу как-то почувствовал и перед ней вину. За то, что она, такая красивая, вышла замуж за него, ничем не примечательного и скучного человека. Он знал, что она стыдится его и даже рада, когда его подолгу не бывает дома.