Звезды Тянь-Шань

Песнопение стало менять свою ритмику. Сливаясь в единый гул, оно захватывало в свое присутствие тела, храм, небо и все, что есть в сознании. Здесь можно было даже не петь, а резонировать на пение. Песнопение двигалось энергетическими вариациями по телу и нужно было быть тренированным человеком, чтобы, войдя в резонанс, не повредить себе энергетические процессы. Скорость физиологических переключений обыденных людей замедленная и даже в стрессовых ситуациях она имеет свой предел. Но эти процессы также тренируются в переходах и в скорости перехода.

Впрочем, обыденным людям это не грозит. Чтобы резонировать на песнопение, нужно быть уже тренированным. Нужно уметь медитировать на звук и присутствовать в самом звуке. Когда небо, Вселенная, Земля, Тело и сознание, все плывут в данном звуке, а точнее они и есть этот звук. Это надо понимать так, что небо — это одна окраска звука, Вселенная — это другая окраска звука, а все воедино и создает сущность этого звука. Это можно сравнить с солнцем, которое определяется ни белым светом, а всем тем, что оно окрашивает и создает форму. Это и есть настоящее солнце. Это и есть его сущность, так как в абсолютно белом свете глаза слепнут. С другой стороны, в цветах и формах глаза проявляют свою сущность. Что касается мантр, то здесь великий смысл в том, чтобы поставить каждый звук солнцем. Звук звука станет не слышен, слух не воспримет его как глаз — нескончаемую белизну. Но звук, отраженный в различных частях тела и в объектах внешнего мира проявляется в своей непосредственной сущности. В этом смысл Мантра Йоги. Часть должна стать всем. В свою очередь, другая часть также должна стать всем. По замкнутому циклу свершается та Сущность, когда нет больше ничего вне Единого.

Песнопение закончилось. Я отметил, что полнота набрана не была. Здесь не было задач Мантра Йоги, хотя некоторые законы, слагающие Мантра Йогу, здесь формировались. Такое песнопение выполняло хорошо другие задачи: здоровье, жизнеутверждение и развитие. Оно несло в себе ту гармоничность, которая достаточна для удовлетворения согласованности внешнего и внутреннего существования. Все сидели неподвижно. Я встал, поклонился и вышел. Дун и дедушка последовали за мною.

— Ты догадался, что пение было для оценки тобою на энергетическое назначение содержания и непротиворечие, — сказал дедушка.

— Да, — сказал я, — и ответ у меня готов. Только я должен обдумать, а точнее еще раз совершить эти движения Чи с поиском возможных вариантов.

Дедушка с Дуном вернулись в храм, а я остался на его прекрасном дворике.

Теперь при солнечном свете все выглядело иначе, чем при лунном. Окраска лунным звуком всего мира была закрывающей. Солнечное звучание наполняло радостью.

Действительно, за забором было поселение. Вдалеке виднелся ровный аккуратный луг. Коровы паслись невдалеке от дома. На горных склонах были террасы с яблоневыми деревьями и огородными грядками. Чувствуется, немало труда было вложено здесь. Но чувствуется, была хорошая связь с долиной. Лепешки вчера были просяные, а просто высоко в горах не растет.

— Я и не думал, что здесь целое поселение, — сказал Дун, подойдя сзади. — Вчера вечером я не обратил на это внимание.

— Я видел это еще вчера, когда перед сном вылетел из своего тела. Луна была и все выглядело не так как теперь, а в таинственном свете.

— Как это? — удивленно смотрел на меня Дун.

— Информацию, причем более сущностную, можно получать непосредственно, минуя обыденные органы. В таких делах тело даже мешает. Для восприятия энергетической ситуации можно использовать любой из известных органов: слух, зрение, вкус, обоняние, осязание, ум. Но зрение привычнее, а ум всего лишь двухполярный.

— Как можно видеть, когда глаза не воспринимают? — продолжал Дун.

— Я тебе еще раньше говорил, что между любыми объектами существует информационная связь Чи. Но там я тебе говорил о считывании из внутреннего мира. Ее можно считывать из внешнего мира и даже использовать один из известных органов. Например, зрение. В этом случае зрение должно быть в сознании единственным, кроме того, анализатор зрения должен быть хорошо тренирован в восприятии энергии Чи. Он имеет теперь двойное свойство: следовать за световыми и энергией Чи видами.

Дун был удивлен. Он по-прежнему считал внешнее тело сторонним, а внутреннее своим. Он думал, что Чи можно развить только в мышцах и внутренних органах. Чувствовать Чи, в его понимании, это означает чувствовать его в теле.

— Дун, разве ты не чувствуешь внешнее тело? — спросил с иронией я.

— Нет, — чистосердечно признался Дун.

Я показал в сторону луга и спросил:

— А это что?

— Коровы, — ответил Дун.

— Откуда ты узнал, если ты не воспринимаешь внешнее тело?

— Корова не зависит от меня — отвечал Дун.

— Ты хочешь сказать, что печень зависит от тебя?

— Зависит, — ответил Дун, — если поем острого.

— А коровы, если ты их хлестнешь бичом?

Дун чувствовал, что я веду к чему-то другому.

— Следовательно, ты говоришь не о восприятии, а о принадлежности. Чему принадлежит это тело?

Дун словно впервые посмотрел на свое тело и сказал:

— Мне.