Звёздная кошка. Часть 1

— Не злись, дружище, — ещё не отошедший от приступа Борц с усталым выражением потёр переносицу. Затем он выпрямился и, положив ногу на ногу, с деловитым видом натянул перчатки. — Марио, я очень тебе благодарен. Понимаю, что отказываться от такого предложения крайне глупо, и всё же не дави на меня. Хорошо? Во всяком случае, пока я не переговорю с врачами. Если они скажут, что моя песенка спета, и здоровье серьёзно подорвано, тогда я перейду в управление. Договорились? Да-да! Я знаю, что может быть уже поздно. Такие должности на дороге не валяются. Но поверь, мне всё равно. Я могу работать кем угодно. Хоть уборщиком на замене андроида.

— Ладно. В конце концов, это решать тебе будешь ты директором или уборщиком.

Официальные нотки в собственном голосе заставили Ирвинга поморщиться, но внешне он не подал виду, только с грустью подумал, что теряет былую хватку разведчика. Чтобы сменить тему, поднимаемую друзьями уже не впервые, он посмотрел на монитор настольного ридера, на котором отражались землянин и сорнои.

— Почему ты не дал рекомендацию Романовичу?

— Не уверен, что стоит это делать.

— Опять?! — возмутился Ирвинг.

Бросившись в кресло, он одним махом допил содержимое кружки.

— Кардо, я тебя не пойму, то ты «за», то ты «против». Определись уже, в конце концов! Скажи, что тебя смущает в парне?

— Даже не знаю, — Борц с сомнением посмотрел на экран. — В общем-то, ничего плохого о твоём протеже сказать не могу. Романович умён и задатки неплохие. Вот только стоит ли овчинка выделки?

— В каком смысле? — осведомился Ирвинг с некоторым удивлением на лице. — Ты же сам недавно его нахваливал. Говорил, что парень прекрасно ориентируется в сложной обстановке. Почти мгновенно соображает, и редко когда ошибается в выборе правильной линии поведения. Любит и умеет пользоваться техникой. Оружие, вообще, его любимый конёк, кстати, как и у тебя, — он немного подумал. — Вдобавок Романович артистичен, что тоже немаловажно в нашем деле.

— Да это так… Подожди, Марио, не перебивай! Видишь ли, всё это скопище достоинств не внушает мне доверия. Дело в том, что я не ощущаю в Романовиче желания идти по тому пути, на который мы его толкаем. И это ещё не главное. Видишь ли, как личность он уже давно сформировался. Вы приятели и он тобой восхищается, поэтому ты не замечаешь, что у него железный характер. Он прячется за маской своего обаяния, но меня не обманешь. Он лидер по натуре и подчиняется лишь тому, кого уважает. Если взбрыкнёт, то я не уверен, что его можно будет контролировать, а это опасно. Сам знаешь, какие у нас возникают ситуации. К тому же Романович самодур, а это значит, своеволен и не терпит дисциплины. Мирится с ней до поры, до времени, а потом возьмёт да выкинет очередное коленце. Оттого-то он постоянно ошивается на гауптвахте.

— И это все твои контрдоводы? — оживился Ирвинг и, взяв кружку, потянулся к чайнику, чьё содержимое было несколько крепче кипятка.

— Этого мало? — сдержанно ответил Борц и вздохнул: — Пойми, я не перестраховщик! Сам знаешь, у нас есть ситуации, когда инициатива наказуема. Умри, но сделай, что приказано. Здесь и сейчас. Не оглядываясь в поисках спасительного выхода. Сможет твой протеже выдержать такую моральную нагрузку и не сорваться?

— Думаю, да, — стоял Ирвинг на своём.

— А без объяснения причин, во имя чего он должен отбросить чувство самосохранения?

Ирвинг призадумался.

— Не уверен, — ответил он и добавил: — Для этого он слишком умён.

— Именно об этом я тебе и талдычу, — успокоился Борц.

Тем не менее Ирвинг встал на защиту своего молодого приятеля.

— Брось, дружище! Разве во Внешней разведке не было таких парней? Да сколько угодно! Были, есть и будут. Конечно, Романович не подарок, и всё же это прекрасный материал. Согласись, что над ним стоит поработать. В общем, не парься, Кардо! Если будет нужно, мигом обломаем парню рога, чай, не в первый раз, — заверил Ирвинг друга и с преувеличенным кряхтением выбрался из тесного ему кресла. — Ну что, двинули в актовый зал? Пора выпускать на межзвёздные просторы очередную порцию лопоухих романтиков.

— Пора, — согласился Борц, не двигаясь с места. — Знаешь, я даже немного завидую нашим выпускникам. Счастливцы! Они ещё в начале пути и ничто не омрачает их будущее. Хотел бы я вновь оказаться на их месте и верить, что мир всегда будет таким — светлым и мирным, и единственно о чём нужно беспокоиться, это о счастье для себя и близких.

— Сам ты романтик! Идеалист, с крылышками за спиной, — поддразнил Ирвинг товарища. — Не удивлюсь, если ты до сих пор веришь в мир всеобщего добра и справедливости.

— Есть такое дело. Да, я идеалист. Впрочем, как и ты, — серьёзно ответил Борц.

Ирвинг быстро глянул на него и покачал головой.

— Ошибаешься, дружище, — произнёс он с преувеличенным вздохом. — Поверь, Кардо, ты лицезреешь самого закоренелого циника во Вселенной. Короче, мои крылышки уже давным-давно пылятся на чердаке.

— Тогда почаще их проветривай. Иначе однажды разучишься летать, — посоветовал Борц без тени улыбки.