Звёздная кошка (СИ)

– Этого мало? – сдержанно отозвался Борц. – Пойми, я не перестраховщик. Во Внешней разведке есть ситуации, когда инициатива наказуема. Умри, но сделай, что приказано. Здесь и сейчас. Не оглядываясь в поисках спасительного выхода. Сможет твой протеже выдержать такую моральную нагрузку и не сорваться?

– Думаю, да.

– А без объяснения причин, во имя чего он должен отбросить чувство самосохранения?

Ирвинг призадумался.

– Не уверен, – ответил он со вздохом. – Для этого он слишком умён.

– Именно об этом я тебе и талдычу, – успокоился Борц.

Тем не менее Ирвинг встал на защиту своего молодого приятеля.

– Брось, дружище! Что у нас не было таких парней? Да сколько угодно! И что из этого? Справились? Справились. Романович хоть и сыроват, но это прекрасный материал. Согласись, что над ним стоит поработать. В общем, не парься, Кардо. Если будет нужно, мигом обломаем парню рога, чай не в первый раз, – пообещал Ирвинг и, кряхтя, поднялся на ноги. – Ну что, двинули в актовый зал? Пора выпускать на межзвёздные просторы очередную порцию лопоухих романтиков.

– Пора, – согласился Борц, не двигаясь с места. – Знаешь, я даже немного завидую нашим выпускникам. Счастливцы. Они ещё в начале пути и ничто не омрачает их будущее. Хотел бы я оказаться на их месте и верить, что мир всегда будет таким, светлым и мирным, и что единственно, о чём нужно думать, это о счастье для себя и своих близких.

– Сам ты романтик! Идеалист, с крылышками за спиной, – заметил Ирвинг со смешком. – Не удивлюсь, если ты до сих пор веришь в мир всеобщего добра и справедливости.

– Есть такое дело. Да, я идеалист. Впрочем, как и ты, – серьёзно ответил Борц.

– Ошибаешься, Кардо. Я закоренелый циник и мои крылышки уже давным-давно пылятся на чердаке.

– Ну и зря. Почаще их проветривай. Иначе однажды разучишься летать.

– Ничего, мне не привыкать ползать в грязи. В отличие от тебя я не боюсь испачкаться, – Ирвинг проигнорировал испытующий взгляд товарища и бодро добавил: – Ну что, идём?

– Погоди, я хочу помолиться.

Борц легко отодвинул тяжёлое резное кресло, и подошёл к мраморной арке, увитой цветами. Внутри неё стояла статуя, изображающая двуликое фантастическое божество. Это был Атум в его каноническом изображении. В основном догмате он также числился олицетворением лорда Хаоса – всесильного властителя жизни и смерти.

Оба лица статуи были одинаковыми, разнились только их выражения. С одной стороны юноша с болью и надеждой на прекрасном лице протягивал миру своё пылающее сердце. С другой – он же с беспощадным спокойствием вонзал меч в грудь младенца, лежащего у его ног. Это были лики света и тьмы. Верующий сам выбирал, кому из них молиться.

Без раздумий Борц встал перед ликом света и зажёг свечу от пылающего сердца божества. Склонив голову, он коснулся пальцами лба, а затем приложил ладонь к сердцу. На его лице появилось торжественно-умиротворённое выражение.

– Господь наш Атум, спаси и сохрани своих детей. В годину тяжких испытаний не дай им ожесточиться сердцами. Пусть крылья их души не опалит горечь тяжёлых потерь. А если уж потерь не миновать, не оставь их своей милостью. Всемогущий Господь, исцели их раны телесные и душевные…

Чтобы не мешать молитве Борца, Ирвинг отошёл в сторонку и прислонился к колонне, находящейся поблизости от арки. Он не был верующим, но старался не задевать религиозные чувства друга. Чем-то ему даже нравилось такое чудачество. Вот и на этот раз слова молитвы, идущие от сердца, не оставили его равнодушным. Ирвинг немного помедлил и тоже коснулся ладонью сердца. "Всевышний, я присоединяюсь к просьбе Кардо. Пусть дети будут живы и здоровы. Ну а я со своей стороны сделаю всё, чтобы тебе в этом помочь. Амио! Прости, но нам пора".

– Кардо, поторопись, – прогудел он вслух. – Потом прочистишь мозги Создателю на предмет его обязанностей.

С неожиданной для его мощной фигуры ловкостью и быстротой, Ирвинг пересёк помещение, отведённое под скрытый наблюдательный пункт и, не дожидаясь товарища, нырнул в потайной ход, ведущий к Центральному актовому залу. Как только они спустились по лестнице, толстяк сдавлено ругнулся. Ход был узок и ему, чтобы протиснуться в него, пришлось согнуться чуть ли не в три погибели.

– Что-то мне не нравится направление предвыборной гонки. Как думаешь, удастся клану Летучих кошек Эрнатона пропихнуть на трон своего представителя? – проговорил Ирвинг, пыхтя как паровоз.

– Не исключено, – с готовностью поддержал Борц новое направление их беседы. – Конечно, если сиятельный Ягмир-раами-Дарирр доживёт до коронации. Но для этого ему нужно перестать просиживать задницу в Иммиграционном департаменте и вплотную заняться делом. Апчхи!… Слушай, какой идиот придумал прорыть такой узкий ход? Такое чувство, что ещё немного и у меня начнётся клаустрофобия.