Звёздная ночь (СИ)

Я улыбнулась и многозначительно посмотрела на подругу, не имея понятия, что мне ответить. Я вообще в принципе не понимала, как мне реагировать на такие реплики Джиён: порой она действительно шутит, но чаще всего её шутки бывают близки к правде.

— И с чего он вдруг стал тебя раздражать? — всё-таки задаёт вопрос она.

— Аргумента, что он самовлюблённый нарцисс достаточно? Это видно даже по тому, как он отнёсся к той липучке.

— Тебя задевает, что он плохо относится к девушкам? — я не знаю, что лучше ответить, поэтому несколько секунд молчу, формулируя мысль, — Даже если и да, не реагируй на это так буйно. Тебе нужно научиться забивать на вещи, которые тебе не по силам контролировать.

Знаю, что Джиён права, но причина моей злости была точно не в его отношении к девушкам. Во всяком случае, парень относится к женщине так, как она сама позволяет к себе обращаться. В этой ситуации мне и самой хотелось понять, почему он вызывает у меня раздражение даже тогда, когда я с ним не разговариваю и никаким образом не контактирую.

— И как же мне это сделать, если человек меня бесит?

— Для начала задумайся, почему он тебя бесит, — с намеком в голосе посоветовала Джиён.

— На что ты намекаешь?

— Может он тебе просто понравился.

— Да ну? Не знала, что желание задушить человека - это признак симпатии.

— Притормози, подруга, а то тебя посадят за убийство.

***

Оставшиеся уроки я просидела в компании ЧонСока, даже не подозревая, что Джиён изначально попросила объяснить мне математику для подготовки, будто бы это когда-то было сложным для меня. Вот же хитрая чертовка.

Но, когда разговор зашёл в другое русло, и мы начали обсуждать выпускной, университет и наши планы на будущее, мне вдруг стало не совсем понятно: зачем он все это мне рассказывает и подталкивает к этому и меня? Он будто ищет моей компании и подпитывает наше обсуждение, но ни разу ни касанием руки, ни каким-либо милым словом или взглядом не дал намёка на то, что между нами может быть нечто, чем дружба в стенах школы.

В школьном зале я оказалась в три часа дня. Хоть места было предостаточно и каждое большое окно было открыто на проветривание, мне все равно было страшно жарко и душно. И мне жутко хотелось одного — пойти домой и забраться в постель.

Я быстро вытащила телефон из сумки и начала набирать текстовое сообщение маме о том, что сегодня скорее всего приду поздно, но мысли спутались в какой то бессмысленный комок, когда дверь зала с громким щелчком открылась и с таким же грохотом закрылась. И я в итоге ничего не отправила.

Как же все-таки легко сбить меня с толку.

Я поднимаю голову и смотрю на Чонгука, который идёт ко мне. Встряхивает головой так, что волосы откидываются назад, но через несколько секунд снова возвращаются на лоб.

— Ты уже тут, звездочка, — говорит он, напялив на свои губы однобокую улыбку. Я от чего то не хочу комментировать «звёздочку». Поэтому отвечаю очень быстро и лаконично:

— Ага.

— Ничего себе, — восхищённо проговорил Чонгук и кинул портфель на пол рядом со стеной и становится напротив меня, — Сегодня ты молчишь больше, чем разговариваешь. Мне это нравится.

— Ты себя со всеми так ведёшь? — с интересом спрашиваю я.

— Как же?

— Так, будто все люди вокруг тебя — дураки.

— Я же не спрашиваю, почему ты ведёшь себя так, будто знаешь всё на свете. А хотя так делают только умственно отсталые люди.

Ну вот. Он довёл меня до того, что я воображаю, как сдавливаю пальцами его горло. Мои руки горячие, кожа на его шее тонкая, мнётся под моими пальцами и синеет, а он трепыхается и трепыхается.

— О чем ты там думаешь? У тебя гадкое выражение лица.

— Думаю, как душу тебя.

Чонгук поднимает брови и выглядит совсем уж удивлённым, взгляд потемнел и остановился на мне. Он слегка зол и не произносит ни слова. Глаза, вперённые в меня, словно сейчас лопнут от напряжения.

Это просто изумительно! У нас появилась что-то общее: я тоже люблю, когда он молчит!

— Так вот какие у тебя фетиши.

— Только когда речь идёт о тебе, — говорю я и ухожу в сторону кладовки, чтобы забрать необходимые для подготовки вещи. Вижу несколько новеньких закрытых коробок и даже предпринимаю попытку, чтобы поднять одну из них, но получилось только покряхтеть и отбить ноготь.

— Чёрт!

Я хватаюсь за ушибленный палец, затем интенсивно трясу кисть руки, переминаясь с ноги на ногу.

— Хорошая работа, — отмечает он, облокотившись плечом о косяк двери. Теперь Чонгук стоит передо мной в одной чёрной майке и джинсах и силится, чтобы не заржать.

— Может лучше подойдёшь и возьмёшь её вместо меня?

— Не вопрос. Но перед этим я хочу кое-что сказать, — он приблизился и замер прямо напротив. И оказалось, что Чонгук стоит близко-близко, смотрит прямо в глаза, и у меня от чего то сердце уходит в пятки, — Сгибай чертовы колени, когда что-то поднимаешь.

Его мышцы взбугрились, и он поднял коробку, и уверена, что даже если бы я последовала его совету, то я бы отбила не палец, а сломала позвоночник.