Звёздная Пыль

– В аэропорту имени Кеннеди! – фыркает Мари. Или не Мари. Это должна быть чья-то злая, жестокая шутка, это просто невозможно. Голосовой модулятор? Кому это могло понадобиться, это же просто нелепо… – В том аэропорту, из которого мы вылетаем во Флориду. А оттуда – на Ла-Уэрту. Ты что, спутал дни? – через динамик до Диего доносится хриплый смех, совершенно точно принадлежащий Марикете. – Или это я спутала? – спохватывается она. – Нет, подожди. Ой.

Она резко замолкает.

– М… Мари? – неуверенно зовёт Диего. Лететь на Ла-Уэрту? Ради всего святого, это было почти пять лет назад, а девушка на другом конце провода ведёт себя так, словно этих пяти лет не было! Если это действительно она… Если это Мари, то произошло какое-то необъяснимое, мать его, чудо, но как же ей должно быть сейчас страшно!

– Слушай, – упавшим голосом произносит она. – Я… Я… Тут какая-то странная фигня. На табло написано, что сегодня шестнадцатое мая две тысячи двадцать второго. Это шутка? Какой-то пранк?

– Мари, – повторяет Диего, – ты… – Он тяжело вздыхает. Отбросить эмоции, отставить панику: сейчас нужно убедиться, что она будет в порядке, если какая-то неведомая сила действительно вернула ему его лучшего друга! – Иди к стойке регистрации. Тебя заберут.

– Кто меня заберёт, ты? – в её голосе явно слышна подступающая истерика. – К какой стойке, их здесь очень много? Диего? Что происходит?

– Пожалуйста, – твёрдо говорит он, – иди к любой стойке и скажи мне, где конкретно находишься. И не отключайся. Ради всего святого, Мари, не отключайся.

Что происходит? Реально ли это?

Диего с силой щипает себя за руку, но не просыпается. Хватает с тумбочки телефон Вэйрина, который в любом случае ему не особенно нужен, и набирает номер Мишель, параллельно слушая, что ему говорит Мари – рассказывает, что подошла к такой-то стойке, что-то пытается спрашивать…

– Диего, что?! – почти орёт Мишель в другое ухо. – Что там, блядь, происходит? Ты в своём уме – так шутить?

– Аэропорт Кеннеди, терминал B, стойка регистрации номер сорок три, – твёрдо говорит Диего, игнорируя её истерику. – Как скоро сможете там быть?

Мишель шумно вздыхает, переводя взгляд на Шона.

– Час сорок, два часа в худшем случае, – отчитывается она так чётко, словно не она только что орала. – Выезжаем.

– Хорошо. Я лечу в Нью-Йорк первым же рейсом.

Он отключает телефон Вэйрина и снова возвращается к Мари.

– Диего, что…

– Послушай меня, – тихо говорит он, – надень наушники. Включи музыку погромче и никуда не смотри. За тобой едут.

– Кто?

– Мишель и Шон.

– Это… Наши сокурсники? Они же тоже должны лететь на…

– Мари, – перебивает её Диего, – пожалуйста, поверь мне и не задавай никаких вопросов. Доверься Шону и Мишель, они защитят тебя, пока я не приеду.

– Хорошо, – тихо говорит Мари, – я… Я буду здесь, только, пожалуйста, постарайся побыстрее… Я… Мне страшно.

– Мне тоже, – зачем-то признаётся Диего.

А спустя неполных два часа Мишель замирает в пятнадцати футах от сорок третьей стойки регистрации терминала «B» и недоверчиво смотрит на прислонившуюся к колонне девушку.

Она не выглядит повзрослевшей хоть на день с того рокового дня на Ла-Уэрте. На ней дурацкий алый топ и короткие шорты, всё то же самое, что она носила в первый день их судьбоносного путешествия. Волосы взъерошены, словно она только что проснулась. Одна из обутых в конверсы ног нервно стучит по кафельному полу. На голове у неё – массивные наушники, и она смотрит прямо перед собой, чуть хмурясь и иногда закусывая губу.

И что бы там ни было, это действительно Марикета, мать её, Маккензи.

Эти пресловутые пятнадцать футов Мишель преодолевает бегом и вешается на шею подруги.

– Воу, – вместо того, чтобы обнять её в ответ, Марикета ловит слетевшие с головы наушники и замирает столбом. – Ты… Ты чего это?

Мишель чуть отстраняется, по-прежнему держа ладони на плечах Мари, и смаргивает слёзы.

– Я… Я просто рада тебя видеть, – обескураженно шепчет она. – Мари, это правда ты…

– Это правда я, – Марикета раздражённо копирует интонацию Мишель, – слушай, я тебя почти не знаю и всё такое, но этот пранк слегка затянулся, да? Как Диего это провернул? Я имею в виду все эти цифры на табло…

«Я тебя почти не знаю». Мишель растерянно хватает ртом воздух, не зная, что сказать. Она… Мари… Она же не всерьёз?

– Ты придуриваешься? – с надеждой спрашивает Мишель.

– Нет, это ты придуриваешься, – фыркает Мари. – Слушай, я реально не понимаю, как вы это сделали и зачем, но это довольно забавно. Правда. А теперь пусть Диего выходит из своего укрытия.

– Марикета, – неуверенно протягивает Мишель. Даебатьвсёврот, это правда она, но она нихрена не помнит! – Это не… Слушай, давай-ка пойдём отсюда. Где твой багаж?

У неё же должен быть багаж? Хоть что-то?

Мари растерянно хлопает себя по плечам, словно пытается найти несуществующий рюкзак.

– Погоди, – бормочет она. – Мой багаж. Я… – Она вдруг смотрит на Мишель с ужасом. – Я не помню.

Мишель ориентируется мгновенно – воспользовавшись замешательством Мари, она хватает её под локоть, пока та не может сопротивляться, и тащит её сквозь толпу в сторону стоянки, где ждёт Шон.