– Синклитик Киндяшков, – строго обратилась ко мне Черикаева, едва я влез в яйцо связи, – почему вы в столь непотребном виде?
Непотребный вид включал в себя шикарно расшитую форму синклитика, алый плащ и начищенные до блеска сапоги.
– Га? – не въехал я. – Вы о чем это, дукс?
– О вашем… – Она покрутила пальцами у глаз. – О вашем облике.
– А, подводка! Так мне сейчас, перед встречей посла, к стилисту идти, а он мою работу все одно раскритикует и смоет. Что время-то терять?
– Но это… грубое нарушение культурных традиций Бизантия! Это, в конце концов, просто неприлично! – Вот, самка собаки играет, а? Да по ней Большой театр плачет! Нет – Кащенко!
– Дукс, у меня на орбите торчит куча боевых кораблей с неясными намерениями! Каракорумский посол уже почти стартовал к планете, мне его встречать скоро! Ну до приличий ли мне, когда, быть может, война на пороге? – Последнюю фразу я выдал с трагизмом и глубокой печалью в голосе. О державе, мол, радею.
Ага, а еще о скипетре и короне, но это уж как водится. Кому-то из нашей «дружной» команды предстоит стать крысиным волком. Если не завоюют раньше.
– К тому же именно при встрече с Денецким я буду выглядеть по всем канонам и правилам нашей великой страны, и это, я полагаю, главное. А здесь – мы все свои. Ну практически родня!
Едва я закончил свой вдохновенный спич, на мониторе всплыло послание от Гришиной:Перед кем ты, старый бес,
Тут разводишь политес?
Твой посол, я извиняюсь,
С верблюда еще не слез! [2]