Звёздное скопление

– Сделали, – коротко доложил каплей.

– Ну тогда готовность один, огонь по сигналу.

– Есть, – отдал, нет, не честь, а воинское приветствие флотский и прервал связь.

Ну и правильно. Неча языками молоть, ежели все справно.

С поставленной задачей Панфилопулос справился играючи. Несостоявшийся (пока, будем надеяться) старший артиллерийский офицер «Вяйнаминена» раньше служил на «Спафосе», затем перевелся на новый флагман Скуриди, дредноут «Саламис», теперь вот, по ротации, пошел четвертым после Бога на панзершип – стоит ли упоминать, что каплей профессионал высочайшего класса? Вроде по послужному списку и так понятно должно быть.

В общем, доверие руководства оправдал, и если план этого самого руководства окажется не прекрасной теорией, а подтвержденной практикой, то можно будет говорить о том, что Адрианополь тоже спасли сорок восемь панфиловцев.

А что? Их там, с экипажами шилок, как раз столько и есть.

Вот прорвались флаеры – не пятьдесят шесть уже (прошлую атаку удалось сорвать), всего сорок… Нам и этого за глаза хватит… А вот бизантийские флаеры, вываливаясь из боя, рвутся в погоню, но явно запаздывают. Замолотили зенитки с поверхности… Усилился огонь, враги потеряли три флаера, но еще продолжают атаку… Basta! Пустили ракеты и отворачивают.

Множество псевдообломков со стабилизаторами и боевой начинкой в тротиловом эквиваленте понеслись к поверхности планеты, а пикирующие бомбардировщики начали разворот в противоположную от космодрома сторону. Вроде бы правильно делают – бог его знает, чего это «муляж» в их сторону целится, может, это легкая ПВО такая, секретная, или радар какой…

Ф-фух! Осколки и авиабомбы с неба над Адрианаполем как метлой выдуло. Выстрел гравитационного орудия, чей луч был расфокусирован, не смог бы причинить вреда даже флаеру – он и не причинил. Но вектор гравитации падающих на город обломков и бомб вдруг изменил свое направление, она усилилась и с учетом уже набранной за счет ускорения свободного падения скорости…

Да. Я надеялся на это, но так, в глубине души. Бомбы, для которых изменился вектор движения, понеслись в сторону уходящих на вираж врагов. Многочисленные взрывы собственных бомб на щитах пикировщиков казались мне праздничной иллюминацией, а дымные шлейфы за сбитыми флаерами – радугой.

А сейчас на них еще и наши истребители навалятся…

– Противник начал отступление!

– Ну и славно. – Я выбил из пачки сигарету, подкурил и бросил взгляд на часы.

Надо же, всего-то ничего с начала боя прошло, два с половиной часа, а мне казалось, что уже целый день за спиной.

– Это они вовремя, у нас как раз сейчас пересменка операторов будет. – Я поднялся из кресла и потянулся, разминая затекшие мышцы. – Все, Ромка, сдавай Диме дела, его смена. И, если Анжела не спит, попроси ее приготовить мне чашечку кофе.

Сняв с головы форменную фуражку, я положил ее на край своего командирского пульта и рукавом вытер пот со лба. Чуть шитьем и пуговицами морду не разодрал, гадство. Интересно, а какой-нибудь более повседневной формы у нас уставом не предусмотрено?

На экране было видно, как остатки моего воздушного прикрытия навалились на отступающие флаеры противника, прижимая их к поверхности и пытаясь загнать под огонь зениток, а те в свою очередь начали прорыв к своим кораблям-носителям, на орбиту Роксаны. Прорвутся, конечно, – себастийцы безнадежно опаздывают. Кстати…

Крутанув глобус, я вновь глянул на Себастию. Остатки ополченцев и тех стратиотов и армейцев, что не успели отступить в убежища или эвакуироваться на транспортных флаерах, сейчас прижали в центре города и добивали. Еще немного, и они сдадутся. Уже в принципе можно – враг высадил значительные силы, превосходит и качественно, и количественно (а скоро будет превосходить еще больше – вон уже и куча транспортов с орбиты идет), но связи с этими частями у меня нет, и приказ на капитуляцию отдать невозможно.

Сам город, кстати, не сильно пострадал. Благодаря боевым экзоскелетам, брони на пехотинцев можно навесить чуть более, чем до фига, так что осколочное оружие в современных войнах становится неактуальным, а лучевое вооружение хорошо тем, что делает в стенах довольно аккуратные дырочки. Случись такое на Земле, само собой разумеется, пожаров было бы не избежать, но в «Галактике» пожароопасные материалы при строительстве, отделке и обстановке просто не применяются, так что и гореть в городах по большому счету просто нечему. За исключением зеленых насаждений.

Тоже не сказать, чтобы совсем ничего, но на огненные смерчи никак не катит.

Вообще, конечно, есть в пехотных частях и такое неприятное оружие, как ручной (тактический) плазмобой, он же бластер. Убойная дура, выстрел из которой схож по эффекту с попаданием танкового снаряда: этот таки да, для построек штука дюже неприятная. Выглядит как… «Охотников за приведениями» смотрели? Во-во, очень похоже: здоровенный короб с габаритами альпинистского рюкзака и полутораметровая труба излучателя. Тяжеленный – не всякий пехотинец в экзоскелете-то упрет. Встречаются примерно так же часто, как ротный миномет в частях РККА образца 1941 года. Ну, в смысле очень редко. Потому что дорого.

Но даже применение этого чудо-оружия, как правило, не способно довести строения до состояния руин. Здания в «Галактике»… Хм, даже и не знаю, с чем сравнить-то… Эдакая помесь японских домов, где каждую испорченную ширму, изготовленную из напоминающего по свойствам бронестекло материала, легко заменить, и пчелиные соты, армированные вертикальными балками на всю высоту. Путано я, наверное, как-то объясняю – так не строитель же ни с какого боку, ни разу.

Проще говоря, чтобы дом рухнул, нужно уничтожить половину всех стен первого этажа (и строго с одного краю), включая внутренние, а чинится он путем несложной замены панелей, его составляющих. Так что, выражаясь словами Паганеля: «То, что я себе сломал, легко починит плотник».

Не, ну можно что угодно сломать, конечно, при желании-то…

– Кофе, господин адмирал, – сообщил Дима, ставя чашечку на мой пульт.

Мм, какой запах… Нет, определенно надо объявить Анжелу достоянием республики, которое не должно попасть в руки врага ни при каких условиях.

– Передайте шеф-повару мою благодарность, – пробормотал я, после чего, жадничая и едва ли не давясь и обжигаясь, вылакал бодрящий, ароматный и бесконечно вкусный напиток. – Ух, жизнь-то налаживается. Теперь для полного счастья осталось только дымбургер с курятиной выкушать.

Выщелкнув из пачки очередную сигарету (если я скажу, что все курево весьма приличного качества, кстати, мне поставляют в пачках советского «Космоса», вы же не поверите, правда?), я глубоко затянулся и опустил свое седалище обратно в командирское кресло.

– Жить, как говорится, хорошо, – глубокомысленно изрек я.

– А хорошо жить еще лучше, – ответил Дима. – «Мегалодон» выдвигается к северному полюсу Роксаны, «Мезозавр» – к южному. Крейсера «Гайдар», «Батыр» и «Челубей» встали на орбиту в северной полярной зоне, «Очирбат», «Сансар» и «Уланодон» – в южной.

– Что мне делать с проклятым Денецким? – пробормотал я, рассматривая на экране положение этих кораблей. – Не дает старику, мне, покоя. Если каракорумцы насобачились не только подавлять гравитационную связь, но и открывать червоточины на свои планеты, то нам сейчас будет задница. Но, скорее всего, нойон просто собирается разбомбить наши полярные флаеродромы.

Все-таки военные базы и тяжелые ПКО в большинстве своем располагаются от населенных пунктов достаточно далеко. Слишком уж заманчивые это цели для нападающих, ради уничтожения которых можно и несколькими десятками тысяч жизней потенциальных подданных пожертвовать, так что располагать их возле населенных пунктов – это все равно что прикрываться заложниками, угрожая взорвать атомную бомбу, а потом удивляться тому, почему тебя вместе с заложниками расстреляли. Вот и приходится выносить их куда подальше.

– Возвращающимся флаерам сменить курс и лететь на подземные базы, – вздохнул я, с сожалением бычкуя сигарету в пепельнице. Недолго музыка играла, Андрей недолго отдыхал… – Сейчас вдарит, похоже. Надеюсь, противоракетная защита баз и орудий готова?

– Так точно, готова! – доложил Диман.

Готова-то она была готова, да явно не к такому…

– Есть пуск ракет с кораблей!

И вовсе незачем так орать – я и так прекрасно слышу. И вижу. Плохо вижу. В смысле ракет вижу мало, и это плохо. Вопрос только – для кого.

Уместно и красиво было бы сказать, что ракеты вошли в атмосферу со свистом и, окутавшись коконами пламени, устремились к поверхности планеты… Фиг! Какой к черту свист в верхних слоях атмосферы? Чему там свистеть? И, главное, кому слушать? Там же дышать нечем.

В атмосферу вошли, да. И, пока сопротивление среды минимальное, боеголовки отстрелились, разделились и тупо начали падать на поверхность. С учетом скорости разгона, полученного от тела ракеты, лететь им было до Роксаны секунд десять. Радары послушно отображали вектор их движения, и по всему выходило, что енти бонбы будут все сбиты секунде на седьмой-восьмой полета.

Щаззз! Граждане зенитчики, приобретайте патентованные швейцарские губозакатыватели – непременно пригодятся! Сбили только одну – не иначе бракованная оказалась. А вот остальные, фу-ух, и на самой границе поражения зенитками разлетелись в разные стороны, как парашютики одуванчика, на множество маленьких, но, надо полагать, мощных бомбочек. На сотни и сотни. Причем рассредоточились в пространстве они довольно равномерно, по горизонтали, накрывая своей массой огромные площади.

– Пипец, – охнул Дмитрий.

Очень, очень верная характеристика обстановки, надо заметить. Такое количество воздушных целей за оставшееся время ни одна система ПВО не отследит, не говоря уже про сбить. И половину тоже. Да, Костя, умеешь ты удивлять, ничего не скажешь.

– Что ж это такое?

– Das ist орбитальная шрапнель, – мрачно ответил я флигель-адъютанту.

Ну а как еще эту хреновину обозвать?