Звёздный капитан

Глядя на её улыбку, меня, наконец, проняло. Я громко рассмеялся не столько над шуткой, сколько над самим собой. Мне внезапно стало плевать на то, кто она на самом деле такая, от чего бежит или от кого прячется.

Так, лениво поигрывая в шахматы и рассказывая друг другу по очереди истории, мы просидели добрых часов пять, пока у меня не запиликало напоминание о том, что мне пора в медотсек.

То чувство неуверенности, с которым я шёл сюда сменилось прямо обратным — мне не хотелось уходить. Джанет неожиданно прижалась ко мне, словно маленький ребёнок, не желавший, чтобы родитель уходил.

— Ты ведь вернёшься? — шёпотом спросила она.

— Да.

***

На пробуждении Кереньева народу собралось прилично — почти все, кто уцелел с Небулы. Кроме непосредственно бывших сослуживцев пришёл и Карамзин со своим первым лейтенантом.

Бесчувственного боцмана извлекли из специальной капсулы, где его держали в искусственной коме, пока организм хоть чуть-чуть не залечит многочисленные раны. Слишком долго в коме тоже небезопасно оставаться: был велик шанс повредить нервную систему.

Произошедшая трагедия не лучшим образом сказалась на Кереньеве. И так весьма немолодой, теперь он был полностью седым. Боцман изрядно похудел, поэтому кожа висела, особенно это было видно по лицу, которое колыхалось словно желе при малейшем движении.

Встретил он нас полусидя в кровати, тяжело дыша и отстранёно смотря по сторонам. Заметив меня, Кереньев очень тихо сказал, буквально по слогам:

— Ну, вот как-то так.

Это была единственная его фраза, которую он при нас произнёс. Мы подходили по одному, говорили какие-то общие ободряющие фразы, но боцман был где-то очень-очень далеко.

Карамзин, кажется, хотел ему что-то вручить, видимо, какую-то награду, но быстро оценив ситуацию, отдал её своему лейтенанту и отослал того. Не привлекая лишнего внимания, он подошёл ко мне и, принюхавшись, прошептал:

— Предпочитаете земные духи? Не дёргайтесь так, передайте вашей подруге, что с Эдема пришло сообщение: корабль ждёт полный технический осмотр.

Сказав это, он бросил ещё один взгляд на Кереньева и, покачав головой, ушёл. Постояв ещё пару минут, я поступил так же.

***

Последовали дни похожие друг на друга, как две капли воды. Каждый день я приходил с подносом десертов и называл очередную цитату-пароль. Мы играли в шахматы, попивая цейлонский чай, рисовали красками на стенах, а когда народу в коридорах становилось поменьше — гуляли.

Я всё время проводил у Джанет, полностью игнорируя факт приближающегося трибунала. Он был для меня где-то безумно далеко, в другой жизни, как и предшествовавшие события. Для меня это не играло никакой роли. Я был счастлив здесь и сейчас, а что будет завтра или что было вчера — не важно. Упиваясь этим ощущением, я упустил немаловажную деталь: за всякое счастье нужно платить.

Мы с Джанет лежали в постели в обнимку. Она смотрела куда-то в потолок, а я игрался с её волосами.

— Завтра мы прибудем в Эдем, — неожиданно сказала она.

Я рассеяно кивнул и ответил таким тоном, будто это происходит каждый день:

— Меня отдадут под трибунал.

— Ты не боишься?

— Я сделал всё верно — это главное.

Джанет удивлённо приподняла голову и посмотрела мне в глаза. Это был долгий, изучающий взгляд, затем она легла обратно и сказала:

— Кто вы такой? Генри Чейдвик, которого я знала сомневался даже в том, как его зовут!

Мы синхронно рассмеялись, а затем Джанет очень неожиданно и большой с горечью сказала:

— Завтра я исчезну. И из твоей жизни в том числе.

Это ударило по мне, словно молния по одинокому дереву.

— Но…

— Нет, — касаясь моей щеки, сказала Джанет. — Мне нужно будет исчезнуть, да и тебе будет не до меня. Хочешь ты этого или нет, сегодня наш последний день.

Она была права. Не касаясь её собственных планов, что со мной будет — неизвестно. Ну оправдают меня, дадут назначение на другой корабль или отдалённую станцию и что дальше?

— Судьба жестока, — задумчиво сказала девушка. — Надеюсь, однажды она снова сведёт нас вместе.

Это было слабым утешением, но в тот момент я поверил и в него.

На следующий день, когда до ареста оставалась пара свободных часов, я хотел заскочить к Джанет попрощаться. Но на мой стук в дверь никто не отозвался. Та оказалась открыта, а за ней меня встретило лишь техническое помещение с изрисованными стенами.

Панель, за которой раньше укрывалась кухонька девушки, была чуть сдвинута, и, заглянув туда, я обнаружил шахматную доску и небольшую баночку с чаем. Рядом лежала записка с одним единственным словом: «Прости». Джанет исчезла так же внезапно, как и появилась.

***

Капитан Карамзин стоял со мной в стыковочном шлюзе. Он коснулся моего плеча и ободряюще сжал его.

— Всё будет нормально, — успокаивающе сказал он. — Выше голову, капитан!

Я слабо и неуверенно улыбнулся. Шлюз открылся и внутрь вошли двое конвоиров в военной форме с решительными лицами. Я молча поднял руки и позволил надеть наручники.