Звёздный луч

Как будто он тоже мог видеть сквозь мою мужественную маску. Видеть хрупкую женщину, которая пряталась за спиной Эндрю Сквайрса.

Тания шла огромными шагами, бормоча что-то на другом языке и свирепо поглядывая на меня.

— Что все это значит? — Эмануэль посмотрел на меня сверху вниз. У него был сильный европейский акцент.

— Она точит на меня зуб, и я не знаю почему. Все время спрашивала меня, что я скрываю.

Он посмотрел на Танию, скрывшуюся за углом бревенчатого дома.

Рев разнесся по округе, и деревья содрогнулись, когда драконица покинула лес.

— Что это только что было? — Ал тоже это видел.

— Думаю, она неравнодушна к Эндрю, — пошутил Гельмут, и все рассмеялись.

— Она заноза в заднице, — пробормотала я.

— Нет, это невозможно, — выдохнул Эмануэль, и это заставило всех нас пристально посмотреть на него.

— Что невозможно? — спросил Гельмут. Казалось, между ними была крепкая дружба.

— Я только слышал истории и никогда не видел этого своими глазами, — он похлопал глазами, как будто сам себе не верил. — Между драконами иногда возникает связь.

— Да, мы видели, — пошутил Калеб, и все снова засмеялись.

— Нет, — улыбнулся Эмануэль. — Не такая. Я имею в виду тесные узы. Не у всех драконов есть такая крепкая связь, — он сжал руки вместе, что аж костяшки побелели, чтобы показать, насколько крепкая эта связь.

— Есть истории, больше похожие на мифы, о том что иногда драконы разделяют эту связь с людьми.

Все мы уставились на него.

— Отец говорил мне, что это противоестественно. И если я когда-нибудь почувствую подобное, я должен убить человека.

— Погоди, — перебил Ал. — Ты хочешь сказать, что есть драконы, у кооторых возникает связь с определенным человеком?

— Он сказал, что его отец однажды видел, когда он был мальчиком, как дракон и человек пришли в их колонию, чтобы показать им другой путь. У этого человека из руки исходила та же молния, что и у дракона.

— Лунный Удар? — спросил Альберт.

Мне нравились его названия для Хроматических драконов.

Эмануэль кивнул, а затем посмотрел на меня.

— Думаю, что Тания испытывает связь с Эндрю, вот почему она так ведет себя с ним.

Они все посмотрели на меня.

— Нет, нет, нет, — начала отрицать я и рассмеялась. — Я не подхожу для драконьей связи. Уж поверьте. Особенно с этой драконицей.

Я встала, все пытались меня остановить, но я не хотела больше слушать эту чушь.

Этого не может быть. Она была Хроматическим драконом. Она убьет меня.

Я пошла проверить, не нужна ли Исси помощь на кухне или с детьми.

Мне нужно было свалить от этого абсурда. У меня не могло быть дракона. Никак.

АЛЬБЕРТ

Эмануэль продолжил свой рассказ.

Потребовались годы, чтобы он начал нам доверять после того, как мы освободили его из темницы моего отца. Они с Гельмутом были большими друзьями, поскольку разделяли один и тот же магический огонь, но он просто сказал Гельмуту, что не чувствует с ним такой связи. Это было не так уж и плохо. Дружба, которая у них была, сформировалась естественным путем. Он не чувствовал особой связи ни с одним человеком.

То, как Таня вела себя по отношению к Эндрю, говорило о том, что ей не нравится испытывать эти чувства. Миф или не миф, но драконы выросли на этих легендах.

— Так ты хочешь сказать, что когда дракон чувствует угрозу со стороны человека, он ведет себя вот так, — я указал большим пальцем назад, в ту сторону, куда улетела Тания. — Ты говоришь об этой связи?

— Она попытается убить его, или он должен попытаться укротитить ее. Мой отец называл ересью все, что рассказал деду тот дракон. Другие драконы из колонии попытались убить человека, потому что верили, что человек заколдовал дракона, но дракон сразился со всеми, защищая человека. Он бы умер за этого человека, не раздумывая. Поэтому они с человеком ушли, и с тех пор их никто никогда не видел.

— Он сказал тебе, что рассказывал тот дракон?

— Немного.

— Эмануэль? — взмолился я о продолжении.

— Он сказал, что после укрощения дракон будет бунтовать еще больше, но он не сможет убить человека. Это уже будет невозможно.

— Невозможно? — хором переспросили все мы.

— Словно некая магия защищает человека от дракона, которого он приручил. Она меняется, а вместе с ней и сам дракон, и после этого он ведет себя неестественно.

— В каком смысле «неестественно»?

Эмануэль вздохнул. Его расстраивало, что его не понимают. Гельмут научил его говорить на английском несколько лет назад, и хотя его словарный запас рос с каждым днем, ему все еще было трудно что-то объяснять.

— Вместо того, чтобы сражаться с человеком до последнего вдоха, дракон готов умереть за своего всадника. Это противоестественно, Альберт.

Я понял, о чем он говорит. Почему Роб не рассказывал мне об этом? Если все драконы выросли на этой истории, почему он не поделился со мной столь ценной информацией?

Я сделал себе мысленную пометку спросить его.

Я предположил, что наша дружба с Робом тоже возникла естественным путем, поскольку я не разделял его дар кислоты. У меня вообще не было дара, но это не помешало мне приручить дракона.