Звёздный Молот

— Боюсь, в нашем положении остается лишь рисковать. Ситуация угрожающая…

— Угрожающая?! — выкрикнул кто-то. — Да после убийства агентов Верховного Бюро нас предадут публичному Искуплению, предварительно продержав неделю в Зверинце. Этот маньяк с пистолетом подписал нам смертный приговор!

— Умолкни, Мак Ни, твоя точка зрения нам уже известна, — прервала его Дана.

— Капитан! — встревоженно воскликнула она. — «Слава Галактики» покинул Нострамедес. Он движется очень быстро, силуэт даже раздваивается на локаторе.

— Они почуяли нас! Сколько им потребуется, — чтоб добраться сюда?

— Им еще надо развернуться. Думаю, у нас в запасе тридцать — сорок секунд.

— Мощность? — крикнул Хокстоун.

— Теперь мы погибнем! — зарыдал кто-то на мостике. — Все погибнем из-за него!

Внезапно вой двигателей умолк: «Орн» совершал переход. В каюте повисла напряженная темнота и тишина. Потом легкий толчок, дрожь, и на экранах снова вспыхнула панорама звездного неба.

— Включаю искусственное притяжение. Уровень — пять, — сообщил капитан.

Йэхард облегченно вздохнул и потянулся.

— Когда я летел к Ноканикусу с Глегана, каждый переход у нас занимал несколько часов.

Неожиданно из динамиков раздался ответ Хокстоуна:

— Пилоты фешенебельных лайнеров должны всячески заботиться о своих пассажирах. А мы рисковали. Вероятность, что мы попадем в эту исключительно благоприятную точку, равнялась примерно одному против пяти. Но точки с такой хорошей гравимагнетикой попадаются редко. Нас бы здорово потрясло, не попадись она нам. Лайнерам приходится тщательно балансировать уровни гравитации, поэтому каждый переход занимает много времени.

— А «Слава Галактики»? — спросил Йэхард.

— Если крейсер уже готов к прыжку, нам не уйти. Четыре миллиона километров — не такой уж большой отрезок для лоовонского боевого корабля, — вздохнул голос капитана в динамике.

— А он в состоянии уничтожить нас?

— На этом расстоянии его лазерные орудия сожгут нас как щепку.

— Где мы сейчас?

— На противоположной стороне системы Ноканикуса, — объяснил Хокстоун, — я рассчитал трассу так, чтобы использовать силу тяготения звезды. Это сэкономило нам уйму энергии. Теперь наши шансы выжить выросли на двадцать процентов.

— То есть крейсер не сможет нас теперь обнаружить?

— Конечно, нет. Нас от него закрывает Виллиам.

Рядом послышался легкий вздох — Элвис Бэй открыл глаза. Йэхард вскочил и, схватив стакан витакола, протянул эльшиту. Песочник немедленно издал угрожающее гудение.

— Нет! — пробулькал шар. — Нельзя! Нельзя подходить!

Бэй со стоном приложил руки ко лбу.

— Я сплю или уже умер? Вот уж не думал, что даже в рай придется отправиться на космическом корабле.

Йэхард рассмеялся.

— Ни то, ни другое. Вы на борту «Орна», в безопасности.

Прищурившись, эльшит рассматривал Джона, а потом принял стакан и сделал большой глоток.

— Да ведь я знаю вас! — внезапно воскликнул Бэй.

— Откуда?

— Вас же ловят по всей Галактике. Каналы забиты сообщениями о розыске. Говорят, вы уложили восемнадцать лоовонов.

— А вы — Элвис Бэй, беглый преступник, устроивший взрыв на станции, стоивший жизни двум Голубым Сейфанам.

Эльшит весело обхватил Йэхарда за плечи.

— Прекрасно, молодой человек! Приглашаю вас в нашу экспедицию. Добро пожаловать! Впереди предстоит горячая работа, и нам нужны люди вроде вас.

Песочник радостно подпрыгнул:

— Добро пожаловать!

Йэхард улыбнулся. В своей жизни ему так редко приходилось слышать эти слова, что он был рад им, даже если они исходили от говорящего бильярдного шара.

Глава XIII

Командор Петри со смешанным чувством страха и невольного сочувствия смотрел на неподвижную фигуру, замурованную в пластиковый кокон.

Пазн Бертамб попытался пошевелиться. Во время штурма резидентуры пуля Йэхарда угодила ему в грудь. Когда он уже падал, вторая пуля пронзила щеку, искрошила нижнюю челюсть и разорвала язык. То, что Бертамб остался жив, являлось маленьким медицинским чудом, предметом гордости лоовонской медицины. Врачи собирали челюстную кость буквально по кусочкам, но говорить как следует Бертамб еще не мог. К его голосовым связкам подсоединили специальный аппарат, который воспринимал сокращения мускулов и трансформировал их в членораздельную речь с помощью синтезатора слов.

Однако настроение у директора местного представительства Верховного Бюро было самым мрачным. Жизнь в нем поддерживалась лишь благодаря кокону жизнеобеспечения, и в таком положении ему придется провести много времени — год, а то и больше. А как только он поправится, его предадут Искуплению при дворе императора. Такой провал, какой он допустил, прощать нельзя.