Звёздный наследник

Сначала я просто бездумно пялился на беспорядочное кручение спиралей картинки-заставки. Потом осознал: меня что-то не устраивает. Озадачился, но не смог определить — что. Потом кое-как сосредоточился и, когда поставил вопрос ребром, тут же на него и ответил: меня не устраивало то, что компьютер был включен. Последний и единственный сеанс работы с ним — выход в ГКС и связь с Землей — я завершил, отключив питание системного блока, это я помнил точно.

— Дэнни, идиот, — проворчал я. — Опять копался в технике, придурок. Небось и в ГКС выходил, хулиганил. Хакер долбаный…

Я потянулся к оптической мыши и вдруг увидел, что в работе задействован один из дисководов. Я помнил, что «Монстры Галактики» утащили с собой все носители информации… Откуда в системном блоке взялся диск? Я тронул мышь, и картинка-заставка сменилась на экране крупной надписью: «Джеймс Уокер для Дэниела Рочерса. Видеозапись от 16 октября 20… года. Нажмите ОК».

Меня вышвырнуло из кресла. Я встал, качаясь, как матрос на штормовой палубе, напротив компьютера и восхищенно прошептал:

— Хакер… Гений…

Дэнни-дурак открыл электронный замок сейфа. Замок с пятью степенями защиты.

Крепко держась за перила, я спустился по лестнице и вывалился из особняка. Торнадо стоял посреди сада камней, как ему и полагалось. Я тихо подошел к его левой ноге — сейф в нише был открыт и пуст.

Я поднял голову и глубокомысленно спросил:

— Торнадо, друг мой, как ты считаешь, всех мы врагов победили или нет?

— Я не знаю, что вы подразумеваете под словом «враги», сэр, — столь же глубокомысленно ответил вечно бодрствующий и трезвый кибер, — но все инопланетные организмы во владениях мистера Уокера нами уничтожены.

— Да? — Я пьяно уставился на его ногу и проревел. — Хвалю за службу! Но! — Я поднял вверх и назидательно покачал им, как мне показалось, прямо перед мордой суперкибера. — Ты должен знать: что бы я не имел в виду под словом «враги», мы победим всех врагов обязательно!

И отправился в кабинет Уокера. Смотреть видеозапись.

«Дэнни, мальчик, здравствуй, сынок! — Лицо дяди Уокера — длинное, рябое, с сетью старческих прожилок, с носом-картошкой лицо — некрасивое, знакомое до боли, живое, доброе, любимое — заполнило собой экран монитора и улыбнулось мне. — Здравствуй, мы не виделись сто лет…»

Сердце мое защемило.

— Зравствуй, дядя Уокер, — прошептал я и почувствовал, как на глаза навернулись слезы, приключения на Корриде совсем доконали лихого парня Рочерса.

С этого момента я вопреки всем законам физиологии начал катастрофически трезветь.

«Если ты сейчас слушаешь меня, значит, мы так и не встретились, а я… Меня уже нет. Очень жаль. Мне очень жаль, сынок, что мы никогда не увидимся. Я всегда помнил о тебе и очень хотел пожать при встрече твою руку…

Ты уже взрослый, ведь правда? Как ты?»

— Нормально, — просипел я в ответ. — Хотя… У меня неприятности, дядя…

«Я знаю: у тебя неприятности, — перебил меня Уокер. Я вздрогнул от неожиданности. — Ты нашел меня — а сделать это было нелегко, — и прилетел на Корриду. Это может означать только одно: твой отец умер. Дэниел Кристофер Рочерс скончался…»

Дядя Уокер опустил голову и замолчал. Масштаб изображения уменьшился, ракурс изменился, — видимо цифровая видеокамера автоматически отошла назад и в сторону — и я увидел, что Уокер сидит в том же кресле, в котором сейчас сидел я. Он был в чистой накрахмаленной сорочке и вязаном пуловере, с сигарой в руках. Таким, каким я привык его видеть в детстве, в нашем доме, за одним столом с отцом.

«Не печалься, — продолжал Уокер, — и не предавайся ненужным воспоминаниям, ты прилетел сюда не за этим. Оставь мертвым хоронить своих мертвецов. И тем более не вини себя. Ты ничем не мог помочь отцу, в его смерти твоей вины нет. Все было предопределено. В тот самый момент, когда мы решили уйти из Бюро Звездных Стратегий».

Уокер прервался, смущенно провел пальцами по лбу, как бы собираясь с мыслями, и снова посмотрел на меня:

«Но, впрочем, я отвлекся, Дэн, давай все по порядку…

Когда я покидал твоего отца, он сказал:

— Ты отказался от всего, что мы создали, Джеймс, а следовательно, и от права распоряжаться нашим общим достоянием. Но я выполню твою волю. Тайна открытия никогда не будет выдана мною. Никому и никогда. Что же касается материального воплощения наших усилий — звездолета с начинкой, проекта „Ланцелотт“… Пусть он останется в мире. Пути Господни неисповедимы. Если „Ланцелотт“ был создан нами только для того, чтобы сократить наши дни и занять двух престарелых людей на закате жизней — плоды нашего труда сгниют на какой-нибудь космической свалке, и дело с концом. Если же мы работали не зря — кто-то раскодирует защиту и докопается до сути».

Уокер пристально посмотрел на меня и произнес: