Звёздный смех

На веточке тонкой и длинной,
Листвою укрывшись от глаз,
В саду поспевает малина —
Ноябрьский малиновый Спас.
Как раз на Казанскую нынче,
Как капельки крови с небес…
А ветер тихонечко хнычет
И скачет, как маленький бес.
Так много сбылось и случилось,
И правды с неправдой срослось!
Пронижет ли Божия милость
Сердца хоть сегодня насквозь?
В свой срок уходя ненароком,
Успеем ли к небу воззвать
И в мире глухом и жестоком
Свой след отпечатать, как знать!
Но каждый мой день, как последний,
Живя и молясь о живых,
Всеобщую слышу обедню
За далью в местах дорогих.
Там, в северных пасмурных весях,
Где душу мне холод сковал,
Где вьюги хмелели от спеси,
Мой разум покоя не знал.
Но платим за всё мы сторицей,
И я заплатила сполна…
Возможно, покой мой продлится,
Я этого знать не вольна.
Ему благодарна безмерно,
Прошу я Творца об одном:
Избавить Россию от скверны —
Мой милый покинутый дом.
И пусть без меня ей живётся
Вольней и смелей, и честней…
На сердце, как пятна на солнце,
Печаль загустилась о ней.
Срываю малину, кровавя
Ладонь кислым соком, и вновь
Прошу у небес, не лукавя,
На землю низринуть любовь.
Пусть люди, забыв свои споры,
Взыскуют себе благодать,
В Спасителе видя опору,
Чтоб в вере до смерти стоять!

Врёшь, не возьмёшь!

Не говори со мною о высоком…

Юрий Юрченко

Не говори со мною о высоком.

О_ н и з к о м чем-нибудь, поговори.

Нелепы, в пятнах клюквенного сока,

Античные — на кухне! — словари.

Хотя, и мне высокое не чуждо —

И глупо это было бы скрывать —

Пойдем! — я покажу тебе — прочувствуй! —

Старинную

высокую

кровать…

***
Из слов своих я строю вавилоны,
Исследуя мудрёные ходы.
Я залезаю на поэзы склоны
И лью оттуда сотни тонн воды.

Вы все во мне увидите поэта,

Пусть будет вас немыслимая рать.
Я покорю собой все части света,
Куда меня умчит моя кровать.

О низком я пишу и о высоком,

О том, что знал и что давно забыл…
На кухне словари я залил соком
И клюквой все стихи избороздил.

Но, если кто-то скажет, — ты не истен,

Стихи твои не стоят ни гроша,
Я так сложу в привете обе кисти,
Чтоб стало видно два моих шиша.

И пусть хлопочут критики иные,

Меня им не свалить и не сломить.
Ведут к кровати все пути земные
С античности и раньше, может быть.

***