Звёзды — холодные игрушки

Мы двинулись прочь от корабля. А тот уже сомкнул купол над забравшимся в кабину Ганом и медленно, невысоко полетел над полем. Я проводил его взглядом, потом снял куртку, перекинул через руку. Было жарко, над посадочным полем небо оставалось безоблачным, и Матушка светила вовсю. Старик шел впереди, погруженный в свои мысли, мы трое — вместе.

— Действительно похожие на нас? — спросил Таг.

Ему было очень интересно. Он прямо горел от любопытства. Катти, похоже, больше беспокоило мое состояние, что волновало Пера — неведомо. А вот Таг больше всего заинтересовался новостью о чужих людях.

— Да. Здорово похожие.

— На уровне физиологии и анатомии различия неизбежны, — вздохнул Таг. — А уж на генном… но все равно интересно. Так это их одежда? Можно?

— Конечно, — я протянул ему куртку. Таг покрутил ее в руках, сделал шутливый жест, словно собирался накинуть на плечи. Сунул палец в прорехи на груди, оставленные зубами Алари.

— Очень неудобная, — решил он. — Тяжелая, непрочная, из отдельных кусков ткани. Сплошные швы. Такая одежда была у наших предков. А как ты ее порвал?

— На меня нападали.

Таг прищелкнул языком, поправил платок на шее.

— Тебе не жарко в этих тряпках, Ник?

— Жарко, — сказал я.

Мы подошли к низкой белой платформе. Вначале мне казалась, что она стоит на траве, потом я заметил, что между землей и днищем платформы остается узкая щель. Все поднялись на платформу и уселись. Старик на корточки, Катти — полулежа, Таг сложив ноги под себя. Я тоже присел на платформу.

— Сейчас мы отправимся к Тагу, и посмотрим, что с тобой стряслось, — Пер строго смотрел на меня. — Не боишься?

— Чего? — растерялся я.

— Что если все будет в порядке, отправят в переплавку! — с хохотом предположил Таг. Пер улыбнулся, и даже на лице Катти появилась слабая улыбка.

— На самом-то деле я не знаю, чего ждать, — сказал я. — Я удивился, услышав о переплавке корабля. Я ведь и вправду ничего не помню.

С лица старика первого сошла улыбка.

— Ник, все будет хорошо.

Мне уже начало надоедать это заклинание…

— Ты ведь мне веришь?

— Наверное.

Пер вздохнул:

— Наставник, которому говорят, что «наверное, верят», должен заняться чисткой пляжа… Но я не обижаюсь, Ник. У тебя особый случай. Верь мне.

Платформа тронулась, наверное, кто-то отдал мысленный приказ. Скорость очень быстро была набрана порядочная, но какое-то поле ослабляло воздушный поток до слабого, приятного ветерка.

— Ган проверит твой корабль, — сказал Пер. — Он очень хороший специалист по интеллектуальным системам. Ты с ним никогда не мог соревноваться…

Я промолчал.

— А Таг проверит тебя. Он специализируется на нечеловеческих формах жизни.

До меня не сразу дошел смысл этой фразы.

— Наставник…

— Ник, я почти уверен, что ты — это ты. Я тебя знаю с шести лет. Но ты должен понимать ситуацию. Мы оказались здесь, в чужом пространстве. То, что Матушка по прежнему светит на Родину и планеты Друзей — факта не меняет. Мы в чужом мире. И каков он будет… добрее нашего, или безжалостнее — неведомо. Человечество должно убедиться, что ты не чужак. Прошла почти неделя, как ты отправился в поиск. Девять дней! Ты был в плену. И кто вернулся из плена, мы пока не знаем.

— Это Ник, Наставник! — воскликнула Катти. — Я могу это сказать сама! Как врач… и как друг.

— Я почти уверен, — согласился Пер. — Почти.

Меня словно ледяной водой обдало.

Вернуться домой — и узнать, что в тебе подозревают чужака. Не-дружеского регрессора!

Я откинулся на спину, глядя в ровные полосы облаков. Прищурился от Матушкиного света. Летящая платформа слабо подрагивала подо мной.

— Не раскисай, Ример, — строго сказал Наставник. — Не раскисай!

— Никки, если я обнаружу, что ты чужой, то готов проглотить всю свою коллекцию! — добавил Таг. Он сидел, покусывая травинку, сорванную где-то по пути, и казался вполне спокойным.

— А что ты собираешь? — спросил я.

— Минералы с других миров. Это невкусно, наверное… Да ты же сам их мне привозил.

Я вздохнул, роясь в пустой кладовой своей памяти. И с восторгом обнаружил, что слова Тага чем-то отозвались во мне!

— Я помню! Кажется, помню!

Катти облегченно вздохнула:

— Вот видишь. Все вернется… как раньше.

— Вероятно, у тебя сработала психоблокировка, — сказал Пер. — Ты подвергался допросам, пыткам. Защита отключила память. Это очень удачно. Я никогда не верил в это до конца, но теперь… Ник, мальчик мой, расскажи все, что ты помнишь.

— Я пришел в себя, лежа на помосте, — сказал я. — Вначале увидел потолок, и понял, что это такое. Потом повернул голову, посмотрел на стены. Так вот… по кусочкам. Что-то начало выстраиваться…

Свой рассказ я закончил уже на обследовании у Тага. На одном из верхних этажей большого пирамидального здания, сидя под белым, тихо гудящим металлическим колпаком. За прозрачными стенами зала был виден город. Парки, узкие пешеходные дорожки, скользящие по магистралям машины…

— Тогда оказалось, что мы уже приближаемся к Родине, — сказал я. Потер предплечье, куда было сделано несколько уколов. Впрочем, не только туда… — Мы опустились, без всяких проблем… Все, пожалуй.