Звёзды против свастики. Часть 2

– Расскажи об этом подробнее! – потребовал Скорцени.

– Слушаюсь, оберштурмфюрер! – криво усмехнулся Фогель. – Хотя рассказ мой будет краток. Снаружи никого не видно, а у нас возле бойниц стали падать люди. Чёртовы снайперы! Я когда догадался, в чём дело, приказал спрятаться за стены, а за местностью следить только при помощи стереотрубы. Но даже в неё я так никого и не разглядел. Потом послышался шум танковых двигателей. Я приказал приготовиться к отражению атаки – ворота мы, понятно, давно закрыли. Но пока мы ждали появления на поле боя танков, нас атаковали снизу. Русский спецназ проник в форт, видно, через какие-то потайные ходы.

– И что дальше?

– Не знаю, – пожал плечами Фогель. – Я очнулся уже в госпитале. Полагаю, нас разбили.

– Несомненно, так оно и было, – лицо Скорцени стало жёстким. – Ответь, Генрих, это точно был спецназ, тебе с перепугу – не обижайся, но это очень важно! – не показалось?

– Нет, – проглотив обиду, помотал головой Фогель, – не показалось. Своих я различаю по почерку. Не забывай, я ведь тоже спецназ!

– Если так, то вас, скорее всего, заманили в ловушку.

Слова Скорцени чуть не заставили Фогеля потерять равновесие, и он едва не свалился в воду.

– Что? Да нет, не может быть… Хотя… – Фогель охватил голову руками.

Скорцени с холодным любопытством наблюдал за переживаниями товарища.

– Но если так, – Фогель убрал руки от головы, – то, значит, русским был заранее известен план всей операции?

– Может, и не всей… – пожал плечами Скорцени. – Хотя, нет, ты прав – всей! Вот почему они так хорошо подготовились к встрече, и вот почему провалилась операция «Тевтонский меч!» И этот твой комендант – тоже подставная фигура!

– А вот это нет! – живо возразил Фогель.

– Почему ты так говоришь? – удивился Скорцени.

– Потому что я встречался с этим человеком уже в плену, в госпитале! – выпалил Фогель.

– Ты с ним разговаривал?! – воскликнул Скорцени. – И что он тебе сказал?

– Нет, – смутился Фогель, – я с ним не разговаривал. Я видел его лишь мельком, когда его провозили мимо моей палаты на каталке под окровавленной простыней. Он был без сознания, но лицо я успел рассмотреть.

– Понятно, – протянул Скорцени, – а потом?

– Я знаю, что была сложная многочасовая операция, и ему чудом удалось выжить. Со мной лежали товарищи, которые были в комендантском доме, где он принял свой последний бой. Под конец он подорвал себя гранатой. Тогда погибло несколько русских, а он, весь посечённый осколками, ухитрился выжить.

– Похоже на сказку. Впрочем, – Скорцени потрогал рукой один из своих шрамов, – в бою и не такое бывает. Но если, – он посмотрел на Фогеля, – твои осведомители так хорошо его знают, то, наверное, они называли и его имя?

– Конечно! – Фогель наморщил лоб. – Обер-лейтенант Курт Раушер!

* * *

Начальник Главного управления имперской безопасности (РСХА) Обергруппенфюрер СС и генерал полиции Рейнхард Гейдрих любил работать за расчищенным от посторонних предметов столом: он, документ, и зелёное сукно столешницы. Вот и теперь перед ним лежала всего одна папка, личное дело человека, чьё имя выведено на обложке красивым готическим шрифтом: Курт (Конрад) Раушер. Сегодня эта папка легла на стол в третий раз за последние несколько дней, что говорило о повышенном внимании со стороны обергруппенфюрера к человеку, чья биография пряталась за обложкой.

Какое-то время Гейдрих задумчиво постукивал пальцами по обложке, потом развязал тесёмку и раскрыл папку. Сверху фото молодого человека в форме. Немецкой форме, как и на нём. Но чужой, враждебной армии. Гейдрих нахмурился, перевернул фото. Год рождения 1921. А парень выглядит старше своих лет. Что-то мешает признать в нём чистокровного арийца. Не очень-то он похож на своего отца. Вот он на другом фото, справа. Этот да! Этот сразу видно: чистокровный ариец! И его, Гейдриха, друг, Конрад Раушер. А слева на снимке его жена, как её? В деле есть, но неважно! Это на неё похож Раушер младший, и это в её жилах текла польская кровь. Когда мальчик родился, его, как и отца, назвали Конрадом, но потом чаше стали звать уменьшительным именем Курт. Вот он, между отцом и матерью. Когда сделан этот снимок? В 1932. Он, Гейдрих, тогда по приказу Гиммлера занимался организацией службы безопасности или сокращённо СД. Это по его приказу Конрад Раушер сначала внедрился в коммунистическое подполье, а потом вместе с семьёй тайно перебрался в Пруссию. При переходе границы случилась накладка: погибла жена Конрада, погибла от немецкой пули на глазах у Курта. Отец ни тогда, ни на протяжении многих лет не мог открыть мальчику своё истинное лицо. Курт вырос настоящим коммунистом, сыном народного генерала Раушера. С отличием окончил Кёнигсбергский университет и русскую спецшколу. В 1939 году, будучи студентом, отличился в операции по вывозу президента Польши Мостяцкого из Варшавы. Как он тогда назвался?