Звонкая мелочь времени [сборник]

– Да уж, – улыбнулся Романов. – Претендовать на звание родины слонов Рось не может. На самом деле есть в Торжке профессор Кутаисов. Он написал объемный труд, в котором доказывал, что Москва стоит на том месте, где в разные эпохи было пять разных морей. И каждое наводнение случалось внезапно. То есть, по его мнению, там могут обнаружиться могильники. Я подхватил его идею и развил, вбросил информацию, что были экспедиции – и парочку действительно даже снаряжал, не подкопаешься… Но не это главное. Понимаешь, Коленька, я же не зря разрядил «горошины» в твоей машине и домашнем компьютере. Я вел тебя между множества огней. Мы то едва успевали выхватить тебя из рук шпионов Речи Посполитой, то спасали от османов, то предотвращали похищение агентами Якутского ханства. Я сделал тебя важной фигурой, и в одночасье ты стал очень популярен.

– Гранату кто кидал? – спросил я мрачно.

– Да ты его не знаешь, надежный мальчишка, часов не путает. – Романов пытался то ли шутить, то ли вроде как заигрывать со мной. – Там все было рассчитано по секундам. Кабыздохер наклоняется, мальчишка отсчитывает до трех и метает гранату.

– Кабыздохер – агент охранки? – Я тяжело вздохнул.

– Хватит тут этого! – Романов посерьезнел. – Он на тебя работает четвертый год, а на меня – одиннадцатый. И ты его не уволишь и никому не скажешь, что он – из охранки. Объяснить почему?

– Да уж и так понятно, – ответил я. – Если я его уволю, ты подошлешь или подкупишь другого. А так вроде как всем все понятно, статус сохраняется.

– Именно. – Стенька поднялся с дивана. – Наши месторождения с костями динозавров и мамонтов заканчиваются. Нам нужно что-то для торговли, нужно как-то подловить наших противников и показать, что мы все еще сильны, – союзникам. Вся интрига – именно для этого. Вот почему завтра ты наденешь что-нибудь посерьезнее полотенца и поедешь с Кабыздохером на аэродром. Оттуда тебя доставят в Москву, поможешь моим ребятам изобразить бурную деятельность. О том, что месторождения нет и кости мамонтов сплошь муляжи, не считая нескольких, завезенных из Чухни, никто не знает – не проговорись.

– Я не хочу…

– Перестань уже, развел тут детский сад! – Романов внезапно взъярился. – Османы утверждают, что нашли на горе Арарат настоящие останки животных из допотопного зверинца. Врут, конечно, но мои орлы раздобыли образец, проверили – сильнейшая штука, «горошины» из таких мощей получатся просто великолепные, на эсминцы или подводные лодки ставить. Про Якутское ханство ты и сам знаешь – у них в вечной мерзлоте скрыто столько, сколько нам и не снилось. Остальные тоже что-то имеют, и только нам приходится все время поддерживать статус выдумками. Ну так что, бросишь страну на растерзание или поедешь в Москву?

Я смотрел на него и понимал, почему именно он стал главой охранки, почему от его слова так много у нас зависит. Он болел судьбой страны. Да, порою его методы отличались от тех, которые грандбританцы называют «джентльменскими», но он и не пытался показаться чистым.

– Я поеду, – сказал я наконец.

– Отлично, – усталым голосом произнес Романов. – Я тут у тебя под дверью оставлю Кабыздохера, он присмотрит.

День выдался долгим, а потому, едва за начальником охранки закрылась дверь, как я поднялся в спальню, скинул сыроватое полотенце и растянулся на своем холостяцком ложе.

– Властной десницей правь скифским миром… – напел я старинный мотив.

– Прафь, не прафь. – В этот момент из темноты появился маленький толстый человечек в таком ярком халате, какой мог надеть на себя только коренной житель Якутского ханства. – Никак раснитцы нету.

Я попытался было встать, но якут легонько дернул рукой, и все мое тело словно окостенело. Я слышал о том, что когда Чингис завоевал Урал и направил своих детей на восток, те быстро нашли общее между своей религией и верованиями завоеванных народов. Потом с запада надвинулась цивилизация, появились механизмы, работающие на энергии костей, но и это не стало концом шаманизма – потому что он впитал это новое в себя, выдав вовне потрясающе красивые ритуалы. И – настоящую магию, которую, впрочем, наверняка можно было бы объяснить научно, если бы кто-то этим серьезно занялся.

– Что тебе нужно? – спросил я.

– Нусно, не нусно, – передразнил меня шаман. – Чичас выпотрошим тебя.

И последние два слова, произнесенные отчетливо и понятно, навели на меня дикий ужас. В тщетной надежде на помощь я поискал глазами Кабыздохера, который мог войти на шум голосов, – но его не было.

– Усол целовек, – пояснил якут. – Не лубит. Его я узе выпотрошить.

Шаман низко и тихо запел. Я словно погружался в море, вдалеке кричали киты, где-то рядом ворочался кто-то большой и сильный, надежный, как скала. Это был мой отец – хотя на самом деле мой отец был совсем другим.

Мы разговаривали с ним, он смеялся, и я вторил ему, потом он хмурился, и мне казалось, что я в чем-то провинился, хотя моей вины в этом не было никакой.

А потом я проснулся. Шаман стоял рядом, потный и усталый, и смотрел на меня своими ничего не выражающими черными глазами за узкими бойницами век.