Звонкий ветер странствий

Егор торопливо встал из-за раскладного стола (по случаю хорошей погоды в тот день они обедали на открытой палубе), прошёл на нос брига и приник к окуляру подзорной трубы. Впрочем, всё хорошо можно было рассмотреть и невооружённым глазом – до первой утлой лодочки, которая, завидев корабль, тут же стала прижиматься к северному берегу, но направления движения так и не поменяла, было метров двести двадцать, до четырёх других плавсредств, шедших широким фронтом, порядка четырёхсот пятидесяти.

– Это туземцы из племени чайхи, – на своей причудливой лингвистической смеси сообщил вставший рядом с Егором дон Аугусто Сервантес, уже одетый как самый обычный матрос эскадры. – Гонятся за старухами, ясный полдень.

– Зачем – гонятся за старухами? – удивлённо спросил Егор, неохотно отрываясь от оптического приспособления, изготовленного искусными бельгийскими мастерами.

– Чтобы их съесть, конечно же. Сейчас зима, голод, пришло время старух.

– Енсен! – прервав вопросы, подозвал к себе Егор помощника капитана.

– Я здесь, сэр командор!

– Наши носовые пушки заряжены?

– Обе, сэр! Картечными гранатами, сэр!

– Приготовиться к стрельбе! Как только передовой челн минует «Дунстан», тут же пальните по остальным лодкам. Но так, чтобы только напугать, без всякого членовредительства. Пусть гранаты рванут чуть в стороне… После выстрелов – орудия незамедлительно перезарядить! Вам ясна задача, Енсен?

– Всё будет исполнено, сэр!

Егор снова поднёс подзорную трубу к левому глазу. В передовой крохотной лодчонке, действительно, находились две пожилые и седовласые женщины, одетые в некое подобие плащей из шкур гуанако (по крайней мере, так решил самоуверенный внутренний голос), мехом наружу. Старушки, чьи тёмные и морщинистые лица были щедро покрыты красными и синими татуировками, усердно работали короткими вёслами, изредка испуганно посматривая на корабль белых людей.

Один за другим прозвучали два пушечных выстрела, и Егор сразу же перевёл подзорную трубу в сторону основной лодочной флотилии туземцев, до которой оставалось уже немногим более ста пятидесяти метров. Четыре лодки – гораздо более длинные и солидные по сравнению с утлым челноком старушек – остановились, развернувшись боками.

В трёх лодках размещалось по два туземца, в четвёртой – самой длинной и широкой – кроме двух гребцом присутствовал ещё и важный толстощёкий старик, седая шевелюра которого была обмотана широкой полоской ткани с закрепленными на ней пышными – белыми и чёрными – птичьими перьями. Все гребцы – ужасно худые, тощие и субтильные – были одеты в бесформенные и уродливые накидки, сшитые из каких-то странных шкур, тускло блестевших под солнечными лучами.

«Может, из шкур выдры?», – предположил любознательный внутренний голос.

А, вот, пожилой и толстощёкий спутник гребцов был облачён в добротный и солидный плащ чёрной кожи.

«Конечно же, тутошний вождь! – уверенно заявил политически-подкованный внутренний голос. – «Щёки толстые, медно-красная морда – наглая до неприличия. А шкуры, из которых пошит его стильный плащик, не иначе, как тюленьи или нерпичьи…».

Вождь величественно поднялся на ноги, держась одной рукой за плечо гребца, сидящего перед ним, другую же руку торжественно вытянул по направлению к «Дунстану» (который, кстати, продолжал медленно двигаться вперёд), и разразился громкой, ясно слышимой руганью на незнакомом и очень тягучем языке.

– Ну, и что надо этому упитанному клоуну? – обернулся Егор к дону Сервантесу – И, вообще, какого чёрта они – после пушечных выстрелов – не улепётывают со всех ног, трусливо поджав подлые обезьяньи хвосты?

– Белые не вмешиваются в дела туземцев, туземцы – в дела белых, – нервно пожал плечами испанец. – Естественно, если нет большой войны. Этому правилу уже больше ста лет. Правильное такое правило. По крайней мере, никто пока не жаловался. Вот, этот почтенный чайхи и удивляется происходящему. Да, если честно, и не он один… Действительно, сэр командор («Надо же, благородный идальго запомнил, братец, твоё высокое звание!» – до слёз умилился внутренний голос), зачем вам сдались эти старухи?

Егор, проигнорировав последние слова испанца, отдал помощнику капитана «Святого Дунстана» очередной приказ:

– Енсен, пальните по этим дикарям ещё разок! Пусть пушкари немного сместят прицелы… Только чуть-чуть, Енсен, не увлекайтесь!

Прозвучал новый пушечный залп. Лодки туземцев тут же торопливо повернули назад. В смысле, только три лодки. Да и плотной фигуры, облачённой в чёрный плащ тюленьей кожи, в этих лодках не наблюдалось…

– Извините, сэр командор, но азартные артиллеристы, похоже, немного перестарались, – покаянно сообщил помощник капитана. – Пушечные прицелы – грубы и несовершенны… Моя вина, извините…

– Напротив, Енсен, – довольно усмехнулся Егор. – Вы выполнили мой приказ чётко и досконально. Никаких существенных нарушений я не заметил. Благодарю – за безупречную службу!

Женский ангельский голосок («Наша Сашенция, понятное дело!» – подсказал внутренний голос) не заставил себя долго ждать, заявив: