Звонкий ветер странствий

– Ну, это не объяснить двумя словами! – снова расплылся Ухов-Безухов в дурацкой улыбке. – Очень длинный халат, но без всяких пуговиц, имеется только широкий пояс. Какого халат цвета? Тёмно-лиловый, весь расшитый разноцветными и пышными цветами, а на спине выткан сердитый золотой Змей Горыныч. Или же дракон, как этих зверей называл Яков Брюс, ныне покойный… Причёска – необычная и высокая, собранна вокруг головы при помощи многочисленных костяных гребней. Шея – очень длинная, стройная и тонкая. А глаза – такие чудесные, что простыми словами и не описать… Солев однозначно и надолго запал на эту Наоми. Такими сердитыми глазами смотрел на меня! Это – что-то… Я уже подумал, что не избежать дуэли…

Ещё через час вернулась и вторая шлюпка. Поднявшийся на борт «Короля» хмурый Лаудруп при женщинах был скуп на слова, сообщив только следующее:

– Кораблю уже ничем не помочь, течь в бортах сильная, скоро затонет. Не сейчас, так во время первого же шторма. Да и пожар ещё продолжается, выгорело всё, что могло выгореть… Откуда идёт это судно и где оно построено – определить не удалось. Одно только могу сказать точно – судя по ракушкам, щедро облепившим борта и дно этого «Странника», он последние два-три года безвылазно провёл в тёплых тропических морях.

Гертруда, словно бы что-то усиленно вспоминая, наморщила белоснежный лоб и задумчиво забормотала:

– Странник, странник… Что-то очень знакомое. Кажется, так назывался один шотландский корвет, с которым была связана какая-то давняя и весьма романтическая история. Нет, не могу вспомнить…

– Енсен, поднять сигнал: – «Всем следовать за мной!», – велел Лаудруп. – Идём на португальский порт Синиш. По такому слабому ветру нам не попасть в Ла-Корунью, около мыса Финистерре очень сильное встречное течение. Кстати, в Португалии и товары все намного дешевле, чем в гордом Испанском королевстве. Заодно, и денег сэкономим…

После этого датчанин незаметно отозвал Егора в сторону и рассказал, болезненно и брезгливо морщась:

– Очень похоже, что это были пираты из эскадры всё того же Эдварда Теча – Чёрной Бороды. Больно, уж, зверствовали, злодеи кровожадные. Не просто убивали, так ещё – перед смертью – всех пытали, кожу сдирали с живых… Это я про мужчин. А на борту находилось ещё и полтора десятка женщин. Что сделали с ними, я даже рассказывать не буду, сам, сэр Александэр, догадаешься… Эта японская Наоми, что осталась в живых? Да, просто всё, наверняка, спряталась в трюме, в каком-нибудь тайном и укромном месте, где и пересидела весь этот кошмар. Повезло девчонке… Тут другое непонятно… Почему пираты убили всех других женщин, а не взяли их с собой? Такой товар, даже уже и многократно пользованный, очень ценится на алжирских и марокканских невольничьих рынках… Ладно, теперь по обнаруженным трупам. То есть, по тем, которые обгорели не до конца… Похоже, что в словах моей Герды есть рациональное зерно. Двое из покойников, висевших на центральной мачте, явные англосаксы. Скорее всего, шотландцы. Причём, достаточно пожилые. А все остальные – какой-то непонятной мне национальности. Узкоглазые, жёлтокожие, невысокие. Никогда не видел ничего подобного… Мёртвые же женщины, вообще, не понять, кто такие. Кожа – всевозможных цветом и оттенков. Но большинство из них очень похожи на спасённую Наоми. Не исключаю, что все убитые дамы тоже оказывали пиратам сопротивление – с оружием в руках. Впрочем, какое там сопротивление? На борту этого «Странника» мы обнаружили всего-то две старинные пушки… Полностью права Гертруда! Шотландцы, наверняка, потерпели кораблекрушение у каких-то далёких берегов. Потом долгие годы строили новый корвет, но – сугубо по старым чертежам и понятиям. А с морского дна, то есть, со своего затонувшего корабля им удалось поднять только две пушки. Не знаю, был ли у них порох и ядра… Да, жалко ребят! Столько лет стремиться на Родину, и такой страшный и несправедливый конец…

– У тебя удивлённые глаза, Людвиг. Похоже, что ты заметил что-то странное и необычное, чему – до сих пор – не можешь дать чёткого объяснения? – обеспокоено спросил Егор.

– Как сказать, сэр Александэр… Там, если внимательно всмотреться да вдуматься, то буквально всё – слегка необычное.

– Может, начнёшь выражаться более понятно? Давай-ка по списку – первое, второе, третье…

Лаудруп, недовольно покачав головой, стал дотошно перечислять, старательно загибая пальцы: