Звонок для учителя, или Лес рук

Опустив в нее первую монету, я сразу же лишился рассудка. Тратить деньги я перестал в принципе, а звон выпавшего из кармана чужого пятака слышал за несколько километров.

Мне до дрожи хотелось поскорее наполнить свою хавронью и посчитать сокровища. Я даже начал взвешивать копилку на безмене, чем немало озадачил родителей. Вскоре фарфоровая свинка переехала ко мне в кровать. Я засыпал и просыпался с ней в обнимку, так как боялся, что чудовища, вроде бы переставшие жить под кроватью еще пару лет назад, вернутся и украдут накопленное.

Наконец настал день Ч. Я торжественно расколотил ларец, растекся между монетами, пересчитал несколько раз, разложил по номиналу и достиг нирваны. Ненадолго вернувшись в реальный мир, я задумался, как же это все поменять на бумажные деньги.

Пришлось обратиться к бабушке, которая умилилась малолетнему скряге и согласилась помочь, но попросила эти деньги на пару дней в долг.

Я был горд. Профинансировать практически главу семьи. Это ли не верх могущества. Проценты брать не стал.

А на следующий день бабушка попала в больницу.

Я, как мне кажется, не самый плохой человек и точно хороший ребенок. Меня близкие любят, и я их люблю, рисую открытки, читаю с табуретки стихи, пишу про семью в стенгазете. Но в тот момент, когда я услышал о болезни бабушки, какая-то темная сила сдула все ростки добродетели с поверхности моей души. «А что будет с моими деньгами, если…» Я возненавидел эту мысль, как только она появилась, и загнал ее в самый дальний угол головы. Но и оттуда она сверкала зловещим пурпурно-фиолетовым цветом. Нет, я, конечно, переживал за бабушку, даже плакал, но мысль-то проскочила. Мне было очень стыдно, мерзко и противно. Ох уж эти метания порядочного человека, которые так отравляют спокойное совершение непорядочных поступков!

На мое и общее счастье скоро выяснилось, что жизни бабушки ничего не угрожает, и я вновь начал ощущать себя достойным сыном и внуком. До тех пор пока не услышал разговор родителей о том, что после случившегося у бабушки могут быть проблемы с памятью. Если в вопросах жизни и смерти свет победил и я не думал о деньгах, кроме первой молнии сомнений, то сейчас дьявол занялся мною всерьез, и он был в мелочах, точнее, в мелочи.

Я живо представил себе, как здоровая и невредимая бабушка возвращается домой. Все счастливы. Она все помнит – кроме своего долга. Мое воспаленное воображение нарисовало именно такую картину частичной потери памяти. «Лучше бы она что-то другое забыла, например про тройки в четверти или про разбитую вазу, но ведь не вспомнит именно о деньгах, уж я-то чувствую».

Пару дней я провел, изучая амнезию^[3] по имевшимся в доме энциклопедиям и справочникам. Полученные знания меня не порадовали. Настроение ухудшилось до предела. Жизнь в неизвестности была невыносима, и я напросился навестить бабушку. Разумеется, признаваться в не отпускавших меня страхах я не планировал, но как-то прояснить ситуацию с бабушкиной памятью хотелось.

По дороге в больницу я провел разведку:

– Папа, а что, бабушка может про меня совсем забыть? – трагическим голосом поинтересовался я.

– А что ты натворил? – мгновенно отреагировал отец, знавший, с кем имеет дело.

– Ничего, просто так спросил.

– Ты не волнуйся. Я, если что, про тебя напомню. – После этой фразы я замолчал до самой палаты.

– Ну вот зачем вы ребенка в больницу притащили? – Бабушка была достаточно бодра.

– Сам вызвался, – порадовал папа.

– Спасибо, Сашуль, мне очень приятно. Как дела?

А вот мне не было очень приятно. Мне было очень стыдно.

«Спроси, спроси ее про дни перед больницей», – шептал в ухо внутренний демон, державший в руках коньки, на которые я и собирал деньги.

– Хорошо, – выдавил я.

– Очень твоей памятью интересовался, – засмеялся отец.

– Моей памятью? – удивилась бабушка.

Я ненавидел себя, весь мир, деньги, коньки, копилки и даже папу.

– Ага, вероятно, рассчитывает, что ты о чем-нибудь забудешь. Уж слишком тревожный голос у него был, когда спрашивал.

Отец упивался моментом, не догадываясь, что его подозрения противоположны реальности.

– Слушай, а может, у меня и правда с памятью проблемы? Саня, напомни, что я должна забыть? Я не буду ругать, просто я грехов за тобой не помню последнее время, – попыталась поддержать меня бабушка.

– Ты ничего не должна забыть! Я просто так спросил!

Я уже почти рыдал, но это была правда. Я практически жил внутри Большой Советской Энциклопедии, если интересовался чем-то новым.

– Да ладно, успокойся ты, ну забыла, значит забыла. Считай, что тебе повезло, – с улыбкой «успокоила» меня бабушка.

Я был готов взорваться на месте.

«Повезло?! Деньги – зло. Я тону во вранье. Я больше никогда, никогда…» – и далее целый список обещаний, заканчивающийся клятвой не давать в долг больше, чем готов потерять.

Вот такие мысли крутились в моей голове всю дорогу из больницы домой.

Вечером папа сдал мне мелочь, как это происходило последний месяц, и спросил:

– Когда копилку-то разбиваешь?

Мне стало совсем нехорошо. Похолодевшими губами я пролепетал:

– Я ее уже разбил, так что мелочь больше не нужна. Спасибо.