Звонок другу

Ольшанский, видимо, вляпавшийся в кучу собачьего дерьма, выдал длинную матерную тираду. Вернувшись к воротам, злой и промокший, снова начал возиться с замком, матерясь вполголоса. В гараже он долго топал ногами по деревянному настилу, лупил по стенам пустой железной банкой. Видимо, решил, что в бокс в поисках добычи прошмыгнула крыса. Он ругался, крыл непонятно кого в бога душу мать через семь гробов. Немного поостыв, бросил банку, сменил тон и ласково обратился к машине:

— Ты в порядке, моя ласточка? Какая же сука не дает нам покоя?

Выкурив сигарету, Толмач повторил те же действия, что и в первый раз. Запер ворота, убедившись, что замок в порядке, а петли не подпилены ножовкой, медленно направился к подъезду, светя под ноги фонарем.

— Блин, легче крепость штурмом взять, чем этот долбанный гараж, — проворчал Костян себе под нос. — Вот же непруха.

Ясно, гараж Ольшанского оборудован системой оповещения. И это не какая-нибудь простенькая штучка вроде сигнального коврика с обратной стороны ворот, радиомикрофона или датчика, срабатывающего при размыкании контактов на дверях гаража. Ольшанский искал крысу, значит, гараж оснащен объемным микроволновым датчиком, который реагирует на любое движение в замкнутом пространстве. Охранная система имеет автономное питание. Подключение к пульту, который находится у Ольшанского, — беспроводное, по выделенному каналу связи. Сигнал также поступает на пульт вневедомственной охраны. Такой серьезный комплекс наверняка дополнен противопожарной системой и еще какими-то наворотами.

Проникнуть в гараж и остаться незамеченным невозможно. Без толку взламывать замок, разбирать крышу, крушить стены или делать подкоп.

Что же остается?

Ошпаренный упал на переднее сиденье «субару», перевел дух. Теперь говорить уже не о чем.

Три пары глаз наблюдали, как во двор через арку медленно въехал грузовик. Водила повернул направо, к гаражам. Машина остановилась, не доехав до ворот крайнего бокса десяти метров.

Стало слышно, как двигатель КамАЗа заработал на высоких оборотах. Панк подал машину назад, переехал бордюрный камень. Раздавил задними скатами детскую песочницу, своротил качели и врытую в землю шведскую стенку. Выключил фары и габаритные огни. Через несколько секунд послышался первый удар. Передним бампером КамАЗ раскурочил ворота, вмяв их в пространство гаража. Створки сорвало с петель, задвижка изогнулась дугой, треснув посередине. Панк крутил скользкую баранку, разворачивая машину кузовом к задней стенке бокса.

Не понимая, что происходит, из подъезда выскочил мужичок вахтер. Тот самый, «вежливый», с пронзительным голосом. Он дико озирался по сторонам, таращил глаза, стараясь разобрать, что за металлический скрежет будит жильцов и откуда он доносится.

Панк распахнул дверцу кабины, он ни черта не видел в зеркальце, поэтому высунулся наружу, одной ногой наступил на подножку, примериваясь для нового удара, который должен снести торцевую стену, толстую, в два кирпича. Главное не дергаться, все рассчитать точно, не повредить бээмвуху. Угол кузова должен точно въехать в торцевую стену. Один удар, и стене кранты.

Заметив в темноте КамАЗ, вахтер вытащил из-за пазухи свисток.

— Давай я этого хрена битой по батареям, ну, по ребрам его припечатаю, — прошептал Килла. — Один удар, и он в ауте.

— Сиди, — отозвался Кот. — Ольшанский проснулся. Сигнал тревоги из гаража уже поступил. И вахтер тут ничего не решает.

— Тогда надо уезжать, — сказал Килла. — Машину приметят.

— Сиди и не рыпайся, тебе говорят.

Заливисто свистнув, вахтер помчался в подъезд вызывать ментов из опорного пункта в доме напротив. Кот продолжал выжидать. Килла положил биту на колени, сжал рукоятку. Ошпаренный смотрел, как секундная стрелка наручных часов отмеряет деление за делением.

Панк нажал на педаль газа, грузовик тряхнуло, он попер назад, как танк. Углом кузова впечатался в стену. Было слышно, как посыпались кирпичи. Панк, протерев тряпкой руль, выпрыгнул из кабины и, сломя голову, помчался в темноту. Он высоко поднимал ноги, боялся споткнуться о невидимое препятствие и пропахать носом снег и грязь.

Костян завел машину и рванул с места.

Глава пятая

Виктор Ольшанский провел бессонную ночь и беспокойное нервное утро и теперь, закрывшись в кабинете, старался спокойно обмозговать ситуацию. Он щедро плеснул в стакан французского коньяка, задрал ноги на стол, надеясь, что в голову придут дельные мысли. Но мыслей не было, коньяк вонял клопами, а телефон продолжал трезвонить без остановки.