Звонок из ниоткуда

В одной из кают Петрович нашел вахтенный журнал, открытый на пустой странице. Перелистал – какие-то даты, короткие записи, он ничего не понимал. Рука сама потянулась за чернилами и ручкой. Недолго думая вывел своим неразборчивым врачебным почерком: «1993 г. Моя жизнь давно потеряла смысл. Есть ли он вообще, этот смысл? Нужна ли она мне, эта жизнь, я не знаю. Николай Иванов». Он так давно думал об этом, вот ничего другого написать и не смог. В душе Петрович почувствовал какое-то облегчение. «Надо возвращаться домой», – вдруг решил он и пошел на палубу. Но палубы не было, вернее, она была, но передвигаться по ней было невозможно. Доски прогнили так, что ступать на них стало просто опасно. Петрович оглянулся назад. Его охватил ужас. Корабль изменился. Он выглядел таким, какими бывают корабли, разрушенные временем. Надо бежать отсюда. Но как? Осторожно, боясь провалиться, он стал пробираться к борту судна, но не сделал и трех шагов. Потоки воздуха стали закручиваться в спираль, образуя огромную светящуюся воронку. Невидимая сила затягивала внутрь все, что было рядом. Петрович закрыл глаза, исчезая вместе с кораблем. Очнулся в катере, у берега, на котором оставил друга. Казалось, все было по-прежнему, только ни товарища, ни их вещей не было. Петрович опустил то, как он добрался до поселка. Он не мог понять, что изменилось, но что-то было не так. Беспокойство, нарастающее в душе, переросло в панику, когда он подошел к дому. Почему-то было много народа. Зачем собрались здесь все эти люди? Что-то случилось с женой, пока его не было? Знакомые лица сильно изменились, его никто не узнавал. Ничего не говоря, он присоединился к толпе. Страх не давал ему войти в дом и произнести хоть слово. Из дома вынесли гроб с телом мужчины. Рядом шла его жена, она была убита горем. Петрович посмотрел на усопшего – это был он. Он сам! Сказать, что ему стало страшно, – ничего не сказать. Петрович в шоке резко развернулся и побежал прочь. Он ничего не понимал. Бежал и бежал. Когда силы иссякли, упал на землю. Лежал и плакал. «Что это? Такого быть не может!» – вертелось в голове. Постепенно истерика прошла. Он успокоился и начал понимать, что же произошло. Он вспомнил корабль, это не было сном, как он себя убеждал. Ступив на борт того судна, он каким-то образом проскочил значительный отрезок времени. Вот почему все так изменилось вокруг. «Значит, я умер, интересно от чего? – думал он. – Надо что-то делать… Прийти к жене сейчас он не может, значит, нужно вернуться туда, где все это случилось». Николай Петрович не стал рассказывать, как и сколько он добирался до места их рыбалки, как искал это судно, как сходил с ума. Когда снова неизвестно откуда взявшийся туман накрыл его своим плотным одеялом, он обрадовался. Петрович был уверен: когда туман рассеется, он найдет эту проклятую посудину. Его надежды оправдались. Вот оно, вот оно, это судно! У Николая Петровича тряслись руки, он с трудом забрался на борт. Ему уже не было никакого дела, есть ли здесь кто-то, или нет. Он пошел в каюту, где лежал журнал. Он должен сделать другую запись, он был в этом уверен. Зачеркнув предыдущие строчки, Петрович дрожащей рукой написал: «1993 г. Господи! Прости меня! Господи, прости! Я так хочу жить. Николай Иванов». Вернувшись на палубу, Петрович упал на колени, он стал молиться, хотя не знал ни одной молитвы. Он плакал и осипшим голосом повторял: «Господи, прости меня! Прости меня, Господи! Верни меня. Я не хочу, Господи! Я так хочу назад. Господи, прости меня!» Он опять почувствовал, как какая-то сила стала сдавливать пространство, разделяя его на две половины и затягивая все куда-то внутрь.

Очнулся он снова на берегу озера, рядом с захмелевшим приятелем. Петрович ощупал себя, похлопал по щекам: «Может, я допился до белой горячки?» – лихорадочно думал он. Но где-то в душе знал точно – это не так. Петрович разбудил друга и без объяснений заставил собраться и ехать домой. Жена не понимала, что случилось с ее мужем. Его как будто подменили. Он перестал пить, относиться к ней стал по-другому. Через какое-то время они уехали из Хужира в Ташкай. Петрович решил начать жизнь заново, там, где меньше людской суеты. Ташкай был самым подходящим местом. Там он был нужнее. Своего врача в поселке не было. Николай Петрович с женой стали спасением для местных жителей. Его ценили и уважали, хотя считали немного странноватым. Петрович больше не пил, стал рисовать. Когда он вдруг исчезал на несколько дней, жена уже не боялась, что это очередной запой. Исчезал – значит ему так надо. А Петровича тянуло туда, на тот берег. Он уже не искал корабль-призрак. Он ездил туда, потому что уже не мог жить без живых картин, которые показывало ему озеро, которые потом он переносил на холст. Зачем и для чего он это делает, Петрович даже не задумывался. Он просто знал – так надо.