Звонок из прошлого

– Господи! – взорвался Джек. – Эти парни были моряками! Они в жизни своей не пропустили ни одной юбки! Было время, когда в качестве необходимого условия для военной карьеры от человека требовалось, чтобы он был просто сексуальным маньяком!

– Иногда перемены проходят болезненно, – не осталась в долгу Полли.

– О да, конечно, разумеется, так оно и есть. Перемены проходят болезненно. Я видел плачущих мужчин. Я видел плачущих моряков, потому что они вдруг обнаружили, что если на каком-нибудь рождественском вечере они вдруг ущипнут за задницу какую-нибудь секретаршу, то тем самым они, по существу, делают карьерный выбор!

Возможно, Джек был прав, когда некоторое время назад говорил Полли о людях «ее сорта». В этой ситуации она вполне могла сопереживать одной из сторон, но ее симпатии были явно не на стороне плачущих моряков. В своей работе Полли тоже постоянно встречалась с подобными ситуациями, и она прекрасно знала, что значит на языке парней «ущипнуть за задницу».

– Ну что ж, возможно, твои друзья наконец перестанут щипать людей за задницу, – сказала она.

В расстройстве Джек взмахнул рукой и при этом опрокинул свой стакан с виски.

– Да уж! Теперь-то нам все стало понятно! О, нам очень даже хорошо теперь стало все понятно! Наши познания описали крутую дугу! Вся беда в том, что никто не просветил этих парней заранее, пока они не оказались в суде! Никто не рассказал этим бедным плачущим морякам, что обычный способ, которым они действовали всегда, которым действовали также их отцы и их деды, внезапно стал криминальным поведением! Никто не предупредил этих бывалых моряков, что конец их карьере положит не советский диверсант, который прикончит их, а какая-то девчонка с недобрыми чувствами!

– Да уж, может быть, теперь эти плачущие моряки немного подумают о всех других девчонках, которых они сами когда-то заставляли плакать!

– Да, может быть, и подумают! – согласился Джек, но сделал это весьма агрессивно. – И у них будет очень много времени на обдумывание, потому что в армии внезапно образовалось полно вакансий! Эти четыре звезды я получил не за то, что защищал демократию, а за то, что не вытаскивал свой член из штанов!

– Значит, ни один новобранец женского пола не покушался на твой член?

– Я никогда не был стадным животным, Полли. В каком-то смысле я обязан этим тебе.

Джек подумал о той бедной немецкой девушке, Хельге, и о той ужасной ночи в начале восьмидесятых годов в Бад-Наухайме. Он знал, на что способны мужчины, когда они напьются и соберутся компанией. Особенно военные. Он был с ооновскими войсками в Боснии и видел, на что способны банды мужчин, когда никакой цивилизующий фактор на них уже не действует.

– Ты можешь мне не верить, но ты меня изменила, – объяснил Джек. – Ты и вся та чепуха, которую ты мне твердила тогда. Это сильно подействовало на мои взгляды, позволило мне увидеть другую точку зрения. Я правда считаю, что ты оказала на меня благотворное влияние, Полли. Я верю, что стал хорошим солдатом во многом благодаря тебе.

Ирония этих слов показалась Полли чрезмерной.

– И через многие годы, – продолжал Джек, – я всегда спрашивал себя, как бы отнеслась к тому или иному вопросу ты. Такое впечатление, что ты оставалась все это время со мной и я не хотел тебя злить своими поступками.

Это была правда. Джек, конечно, не мог быть уверен на все сто, но, возможно, его любовь к этой страстной, идеалистической семнадцатилетней девчонке, которую он некогда знал, как будто облагородила его, заставила избегать ошибок, которые обычно совершают другие военные. Он не имел в виду такие ужасные инциденты, как изнасилование Хельги, – к счастью, такие события случались редко, – но существовало множество других, более мелких ловушек, в которые регулярно попадались его коллеги. Сегодня эти ловушки называются сексуальными домогательствами. Шуточки, щипки за задницу, бесконечные списки более мелких сексуальных преступлений – приставания, нападения и обманы, – которые мужчины так долго практиковали совершенно безнаказанно. Джек сумел избежать их. В своих кругах он имел репутацию джентльмена, и когда мужчины его поколения были деморализованы новой моралью, Джек продолжал процветать.

– Знаешь, Полли, я всегда тебя любил, – сказал он. – И люблю до сих пор.

И снова круг замкнулся. Полли видела, как Джек борется с чем-то внутри себя, но не могла понять с чем. Может быть, с самим фактом своей несчастливой, неудавшейся жизни? Может быть, он недалеко ушел от нее в своем одиночестве?

– А как же твоя жена? – спросила она мягко. – Ты, наверное, любил ее, когда решил на ней жениться? Ты что, любил тогда нас обеих?

– Мне казалось, что я ее люблю, Полли. Господь все видит, мне действительно так казалось, но теперь я точно знаю, что женился на ней только потому, что хотел оторваться от тебя.