Звонок из прошлого

Это звучало жестоко, очень жестоко. После стольких лет жизни под гнетом предательства Джека Полли с трудом могла слушать такие слова. Но как ни трудно ей было, сердце ее воспарило от понимания того, что ему было не менее трудно, чем ей. Что, возможно, он действительно отвечал взаимностью на ее любовь.

– Джек, о Джек! Ты мне говоришь теперь такие вещи! После стольких лет, когда я так по тебе горевала…

– Я должен был, Полли. Потому что…

Но Полли приложила палец к своим губам и сказала «ш-ш-ш». Ей уже надоело заниматься всеми этими бессмысленными разговорами. Она не может больше с этим мириться. В конце концов, это ее квартира, и она собирается держать под контролем все, что здесь происходит. Во второй раз за эту ночь она пересекла комнату и встала напротив Джека. И он снова жадно смотрел на движения ее ног, на покачивания ее тела. Полли снова взяла стакан из рук Джека и поставила его на столик.

– Больше никаких разговоров! – сказала она.

– Полли, я не должен! – ответил Джек, однако глаза его уже затуманились от страсти.

Полли снова заставила его замолчать – на этот раз приложив свой нежный пальчик к его губам. Джек моментально лизнул этот пальчик. Затем она снова взяла Джека за голову и нежным движением поставила его на ноги. Они поцеловались снова, долго и страстно.

– Нет, Полли, нам нельзя. Я сюда пришел не за этим! – Джек шептал почти возле самых губ Полли, в то время как она продолжала его целовать. И снова он уступил ее объятиям. И снова его страсть на какой-то момент пересилила чувство вины, которое он испытывал.

Полли расстегнула свою сорочку. На этот раз она сделала это сама, целенаправленно и быстро. Покончив с расстегиванием, она сделала шаг назад и встала с победоносным видом. Она распахнула свою сорочку, чтобы показать Джеку свое тело. Целый вечер он страстно жаждал именно этого: вот ее груди, ее живот, шея, пупок, ноги, все ее тело, обнаженное, не обремененное одеждой, кроме малинового треугольника еще не снятых трусиков.

Джек почувствовал, что изнемогает от желания.

– Мы не должны этим заниматься, – услышал он в то же время свой собственный голос.

Полли ничего не ответила. Она решила, что со всеми разговорами пора кончать. Пусть он говорит что хочет, но теперь ход событий контролирует только она. Она чувствовала, что воздух в комнате просто заряжен его желанием. Она знала, что он ее любит. Она взяла его за руку. В течение секунды он еще продолжал внутренне сопротивляться, но потом позволил отвести себя к кровати.

Она легла на кровать под его взглядом и широко раскинула свою сорочку. Глядя Джеку прямо в глаза, она вдруг заметила, что они блестят. Он плакал! Не сильно, конечно, можно сказать, совсем чуть-чуть, почти без настоящих слез, но она все равно была уверена, что он плакал. Она никогда раньше не видела его плачущим. Опершись на спину, Полли на минуту подняла вверх ноги и стащила с себя трусики. Потом снова расслабила ноги. Теперь она лежала совершенно обнаженная, если не считать сорочки, которая чуть прикрывала ее плечи.

– А теперь давай займемся любовью, – сказала она твердо.

– Я не могу, – ответил Джек дрожащим голосом.

Полли поднялась и взяла его за руку.

– Джек, прекрати болтать чушь. Я тебе говорю: давай займемся любовью!

– Я… я… не могу. – Джек не хотел сдаваться, хотя с трудом подбирал слова для своего отказа.

– Ты можешь, Джек. Ты пришел сюда именно за этим.

Джек закрыл глаза, чтобы не видеть ее красоты, чтобы отключить тот волшебный источник магнетического эротизма, который находился прямо перед ним. В уголках его глаз еще явственнее засверкали слезы.

– Я пришел не за этим, Полли, – сказал он твердо, как будто выдохнув слова из глубины желудка. Затем он вырвал у нее свою руку и вернулся к своему креслу и стакану.

49

Мать Питера набрала номер телефона.

– Кэмденская полиция! – ответил голос на другом конце провода.

Мать Питера долго страдала и мучилась, прежде чем решилась донести на собственного сына. Ей абсолютно не хотелось этого делать. Ее пробирала дрожь при одной мысли о том, как он отреагирует, когда узнает. Тем не менее она чувствовала, что выбора у нее нет. Он снова всю ночь околачивался возле дома этой женщины. Насквозь промокший и явно не в себе. И к тому же возился с этим ужасным ножом!

Она знала, какие страшные вещи писал ее сын этой женщине после того, как она его отвергла. Все это зачитывалось на суде. Много раз он угрожал, что воткнет в ее сердце нож и всякое другое, еще похуже. Иногда его угрозы приобретали специфический характер, и он обещал расчленить ее тело на части, выколоть глаза, обезобразить до неузнаваемости лицо – то есть все те ужасные вещи, которые, по мнению его матери, он почерпнул из видеофильмов.

На самом деле он не сделает этого. Она была в этом абсолютно уверена. Но, с другой стороны, он казался сегодня таким отчаявшимся!.. Мать Питера скорей предпочла бы видеть его арестованным за неисполнение судебных решений, чем за убийство. Именно поэтому она и решилась позвонить в полицию.