Звонок в студию

– Не совсем так. Поначалу я опасалась, что он маньяк и начнет преследовать меня не только по телефону, но и в реале. Но, кажется, лично мне ничто не угрожает. Физически не угрожает. Но я начинаю чувствовать, что вся моя привычная жизнь рушится. Он словно натравливает на меня людей, устраивает всякие пакости и выставляет все так, будто именно я в этом виновата. Это бесит. И сделать ничего не могу. Я уже готова с ним встретиться, пусть менты его повяжут на нашем свидании.

– А вот этого делать нельзя ни в коем случае, – тут же возразил психолог.

– Мне уже сказали, – уныло кивнула Ольга. – Но я не понимаю, почему? Это же самый действенный вариант.

– Признаюсь, именно я не рекомендовал ваш вариант к исполнению, – произнес психолог.

– Объясните, – потребовала девушка. – Если за меня боитесь, то зря, я на все готова, чтобы избавиться от этой занозы.

– Дело не только в вашей безопасности, – пояснил психолог. – Подозреваю, что Константин просто не явится на свидание?

– Как так? – удивилась Ольга. – Он ведь именно свидания со мной и добивается.

– Это всего лишь повод для постоянного общения. На самом деле его цель – подавить вас как личность. Он играет с вами, получает удовольствие от манипуляции вашими чувствами и общественным сознанием, внушая вам чувство вины перед обществом. Пока вы успешно сопротивляетесь, он продолжает играть, но как только вы пойдете на уступку, станете неинтересной и он просто исчезнет.

– Ну и прекрасно, меня это устраивает, – сразу оживилась девушка.

– Однако в этом случае отыскать его станет невозможно.

– Я бы не сказала, что сейчас очень получается.

– Тем не менее, сейчас у вас есть контакт с Константином, и вы можете использовать его для помощи полиции в поисках.

– Каким образом?

– При следующем разговоре попытайтесь вызвать его на откровенность. Пусть расскажет о себе хоть что-нибудь. Чем занимается или занимался, где и на кого учился, чем увлекается, как выглядит, в конце концов.

– Думаете, он вот так просто все о себе расскажет? – усомнилась Ольга.

– Не думаю, – ответил психолог. – Скорее всего, будет уходить от прямого ответа или солжет. Но все в ваших руках. Попытайтесь разговорить его. Чем больше человек говорит, тем больше вероятность, что хоть в чем-нибудь проговорится, особенно, если не ожидает расспросов. Ведь общение с людьми, это часть вашей профессии, вот и заставьте его общаться.

– А это хоть что-нибудь даст? – снова высказала сомнение девушка.

– Возможно, полиция получит хоть какую-то зацепку. Известно, что телефонные звонки всегда поступают из центральных районов города, но обычно на улицах тысячи людей и каждый второй разговаривает по телефону. Проверить их всех в момент звонка невозможно физически. Было бы неплохо, если бы полиция имела хоть какие-то приметы подозреваемого.

– Мне кажется, Константин слишком умен, чтобы проговориться, – заметила Ольга. – А пока мы будем сопли жевать, он так и будет подстраивать аварии.

– Что касается аварий, у полиции нет никакой уверенности, что именно Константин является их автором. Самый первый эпизод с велосипедистом уже раскрыт, следствие закончено и виновный установлен.

– А все другие?

– По остальным пока идет следствие. Трудно сказать, спровоцировал Константин аварии или просто приписал себе. Возможно, мы имеем дело с не совсем обычным, но всего лишь телефонным хулиганством.

– Да это уже настоящий телефонный терроризм, – проворчала Ольга.

– Согласен, – кивнул психолог. – Но если окажется, что он действительно причастен к авариям и гибели людей, тем более, лучше избавить общество от психопата. Давайте поймаем маньяка вместе.

В очередной раз ненадолго задумавшись, Ольга уныло кивнула:

– Давайте попробуем.

Алексей встретил напарницу ухмылкой:

– Что, мать? Вправили тебе извилины?

– Уже знаешь? – насупилась Ольга.

– Так все знают. Такого здоровенного мужика в карман не спрячешь.

Девушка устало покачала головой:

– Ой, Леший, тебе лишь бы поржать.

– Это точно, – рассмеялся Алексей. – Легче-то тебе хоть стало?

– Не спрашивай, – отмахнулась от насмешника девушка.

Вкратце она поведала напарнику суть их договоренности с мозгоправом, при этом стараясь не озвучивать собственные эмоции, которые то и дело превращали сознание в кипящий котел.